Кабинет Верховного

Переговоры закончились, и подошло время штурма…Он выдвинул свои условия… Крепость не намеревалась капитулировать… без боя… что еще сказать? Переговоры увязли в щедрых поцелуях, разбуженных общим огнем… и уже трудно определить, кто зажег первый факел, кто развел первый костер… Пламя обеих сторон обжигало одинаково горячо. Огонь горел одинаково ярко. Одинаково напряженно – подрагивали ладони и пальцы в стремлении присвоить себе то, что пока им не принадлежит… Подрагивала крепостным знаменем - спина женщины, привставшей на самые кончики пальцев…
Первым пало оно. Ощущением полета… Точным выстрелом, сбившим тот реящий стяг. Кольцо крепкой осады примкнуло плотнее… и томительно долгое падение положило светлое знамя к ногам завоевателя… Прикрыло несколько холмов мягкой, взрыхленной земли, словно карта владений, долженствующих примкнуть к его владениям вместе с ней…
Он оставил её на постели, за короткое время начав побеждать… Побеждать её – медленно и обречённо, нарушая границы, сминая запреты, подчиняясь закону, который един… Как и когда она решила, что может быть обычной женщиной и жить её жизнью? Как и когда осмелилась думать, что может быть любимой просто так? Не в силу своего положения… Не потому, что могла казнить или миловать… Не от того обреченного одиночества, которым проклинала власть... Или, быть может, таким неожиданным образом сказалось на ней колдовство, сон-ловушка, разбудив глубинное желание быть той, кем женщине назначено природой?.. Анборн… Анборн был так необыкновенно синеглаз. Анборн был тенью во сне… Рэй – тенью этой комнаты, но настоящей.
Есть вопросы, которые портят ответы… Тем ценней откровенность ответов-в-себе… Ответов горячего дыхания. И непослушных пальцев. И улыбки, грозящей пронзить темноту. Угадывая его действия по шороху дыхания. Шуму задвижки. Шуршанию ткани. Угадывая решительную поступь к притихшим стенам, успевшим, разве что, смахнуть золотое ажурное кружево огня-верхнего-платья. Оставить на его долю вереницы белых пуговиц-башен котто, сложивших оружие одна за одной …
Не переставая жалиться стрелами поцелуев. Не переставая обрушиваться камнепадом своих прикосновений на плечи войска завоевателя, разминая и шею, и спину, чуть затекшие после долгого сидения за столом. Не переставая восхищаться… его смелостью… его отвагой… его знанием и опытом «войны»… штурмом, который он готовил так последовательно и соблазнительно…
Она ветром ерошила волосы… ловила ладони и пальцы, погружая их в пламя пожаров… стараниями его поцелуев снова зажженных по всей протяженности бархатно-ласковых «стен»… касалась невидимых шрамов на коже – свидетелей битв… дразнила недостижимостью – и открывалась ему, отзываясь на каждый им сделанный шаг… Отзываясь, как эхо – и точно, и чутко... как эхо – но искренне и обнаженно… как наго её желание перед ним.
Желание отозвалось и стоном и дрожью. Задрожало кольцо первых башенных стен. Заиграло сигнал к отступлению короткое щедрое:
- Рээээй… - Томный шепот пролился тягучей кипящей смолой, отзываясь единственным страхом... сжать свои напряженные створки ворот слишком сильно… Пальцы сжались… Напрягся покров плотной (кажется) ткани. Захлебнулся дрожащий, прерывистый пламенный вдох, пробегая желанием вдоль позвоночника и… и растворяясь еще одним выдохом. – Рэй…
Он сводил с ума, заражая своим сумасшествием… Он сводил с ума, заставляя гореть вместе с ним… Он сводил с ума, и не требовал сдачи теперь… Он захватывал… брал… завоевывал… и покорял…

Он услышал её то ли зов, то ли стон, волной взбудораживший каждую клеточку тела. Каждый камень в живом, обжигающе жарком кольце, говорившем лишь об одном… насколько он ждан, насколько желанен здесь. Желанен, несмотря на огонь осажденных. Осажденных, что вдруг осмелили вылазкой за пределы своих крепостей…
Горячие пальцы скользнули, дразня мягкой лаской. «Ты прекрасен, мой нежный… желанный мой… Стены твои…» Он приблизился снова, закрыв её от темноты, где мерцали как очень далекие звезды – глубокие бездны-глаза. «Да, твои…» Подтвердили и выдох, и башни груди, оказавшись так близко, так бархатно-остро… что уже не заметен обманный маневр юрких пальцев, сбежавших на низ живота.
Помогла – ненавязчиво-мягко – распутаться поясу, лишь пробить эту линию его обороны в сражении… Лишь бы почувствовать – жар и пульсацию тела, и ответное острое нетерпение, что будили ее прикосновения… Нетерпение завоевателя, ждущего единственно верного момента… Момента ворваться в покоренную твердыню.
- Ты прекрасен, - застыла мгновением, шепнув это, глядя в глаза… и забыла себя – за стремительным натиском огненных волн поцелуев… и ударом тарана, рывком, оглушающе-страстным. Запечатанный стон отозвался внутри сокрушительной дрожью, луком выгнувшей тело с натянутой в нём тетивой…
Все другие слова заглушились ее шепотками и стонами – полуслышными, легкими, волнующе-томными, тягучими и сладкими, словно патока, темными и горячими, как шоколад, обволакивающе-безумными, будто ночь, так внезапно ворвавшаяся в жизни обоих. Тяжелым шелком её волос, перевёрнутым небом в глубине его глаз, гулом встретившихся ветров, не желающих уступать друг другу первенства, закруживших обоих единой безудержной бурей… оставляющей капли солёных и жарких следов…
Обжигающе-тонко полосками – несколько «шрамов»… от её несдержавшихся пальцев… Обжигающе-остро ожогами – несколько «меток»… от жадных и ищущих губ… Обжигающе-ало – горячая капля на нижней губе от укуса… и чувство падения… стремительно-долгого… в звезды…
Сейчас и на долю мгновения – не удержала его. Не удержала контроля над собственной силой, обнажая своё сознание для него. Соединяя их в одном великолепном миге падения в звёздное небо, открытого здесь и сейчас, и всегда… если хочет. Принимая его в себя до отказа и заполняя собой его… своим запахом, мыслью, чувством, ритмом, дыханием, пульсом... сбивчивой дрожью внутри… и объятий… объятий, сродни шатрам звёздного неба в глазах… всеобъемлющих… крепких… и нежных… и ласково-томных… превращающих их в беззащитнейших смертных
сейчас.

Отредактировано Мирионима Великолепная (2012-10-01 14:12:32)

Первое ощущение, которое она осознала, осело ласковым благодарным поцелуем на ее губах, который хотелось длить так же точно, как время... словно щетина на этом лице... неумолимо отсчитывающем мгновения мягкого поцелуя тонким покалыванием по краю нежной и бархатной кожи. Обнаружившиеся за головой вдруг руки соскользнули с твердого изголовья кровати, подобно ручьям, утекая вниз - и забираясь на плечи, легчайшими прикосновениями едва ощутимо поглаживая их... обнимая с не меньшей благодарностью и осторожностью, чтобы не спугнуть ту стайку ярких, горячих и пламенных огневушек, что подселил он в недра ее гор... Резонанс их быстрых трепещущих крыльев до сих пор ощущался внизу живота. Огненно... горячо... и прекрасно...
Их выдох как будто бы слился в один, выпуская огонь общей страсти, после которой так необходимо остыть в тишине и покое. Рэй был рядом... Она знала это. Меньше, чем на расстоянии вытянутой руки. Однако ее рука не протягивалась и не касалась его... давая время осознать обоим... Чего хочет каждый из них...
Чего хочет она, Верховная, позволившая себе побыть просто женщиной рядом с ним? Лишь бы не думал, что она так может с каждым... Нет, может, конечно, если захочет... вот только давно уже так никого не желала, как его... Год... подумать только, что целый год шла и тянула, устанавливая отношения от деловых к доверительным и вот-таким близким... всё равно обрушившимся внезапно, ошеломляюще и неожиданно, но не теряя от этого в силе и красоте.
Чего хочет он, Верховный?.. Искушение использовать дар было велико, но Мирионима отогнала его... улыбнувшись в темноту на прикосновение руки к своему животу. Терзали ли его такие же точно мысли? Или он хотел власти большей, чем обладал? "Увидим... Услышим... Узнаем и просто поймем... О человеке лучше всего говорят его дело, слова, и поступки..."
Ночной воздух мурашками рассыпался по коже... Он казался холодным и свежим, после всего, но осознать, что замерзла, она не успела: Рэй уже придвинулся ближе, согревая её... словами и шепотом, и касаниями к отзывчивому телу, и дыханием, опьяняющим вновь, хотя жрица еще не забыла... ни крепкого хмеля его поцелуев... ни горячих ладоней... ни сонма имевшихся дел. Женщина повернулась, привстав. Повернулась к нему, ненамеренно щекоча кончиками длинных тяжелых волос, вырвавшихся из плена потерянного здесь где-то гребня, и слегка улыбнулась.
- Тогда... - с мягким шепотом мягко склонилась над ним, - на еще один твой поцелуй я тебя украду...
"И пусть он будет долгим..." Выражением её благодарности, нежности, ласки за чуткость, и легкость, и жаркую отзывчивость губ, за его "я хочу быть с тобой, здесь и сейчас". Тем более, что сама тоже этого хотела, и длила - длила касания собственных губ - разные, яркие и единые в одном: все они принадлежали ей... до тех пор, пока не поставила мягкую точку, забирая губами прозрачно-соленую каплю, добравшись по скуле до самой границы виска.
Пальцы одной руки мягко зарылись в волосы, перебирая и гладя, разбирая самые перепутавшиеся пряди. Она отдыхала... Она действительно отдыхала сейчас рядом с ним... И знала, что отдых не может быть долгим, иначе они не успеют, и это аукнется звучно и крепко - не только по ним. По судьбам и жизням многих и многих людей...
- Будешь с ней говорить, или лучше Шанти не знать об этом? - Жрица мягко опустилась на его такую удобную грудь, еще не торопясь уходить, но уже переключившись на дела... и всё-таки не убегая от ощущения невиданной близости... не столько тел, сколько душ, что ценнее, дороже и реже всего в этом мире... для неё, уставшей жить сотнями чужих жизней каждый раз - каждого из тех, кто становится перед верховным судом.

- Хорошо, значит, просто ей скажешь о казни, - улыбчиво-мягким вкрадчивым шепотом, за которым угадывалась теплота… Нет, она совсем не хотела, чтобы он сейчас посвящал люциферку в мельчайшие детали плана… но причины её отличались от тех, что у Рэя. Их разговор могли подслушать и услышать, купить, донести, случайно где-то проболтаться, и вся затея провалится с треском на том же помосте. Вряд ли стоило думать о благодарности той люциферки. Вряд ли стоило рисковать здоровьем самой люциферки и жизнью… ведь услышав подобное предложение от Храма – если такое случится – она не жилец… они дотянутся до нее, эти хитрые «ЛиСы», они никогда не смирятся со своей участью, и они доберутся до цели во что бы то ни стало… а им, ей и Рэю,  и городу СиЛу так нужна карта тайных проходов и знания о том, как может выглядеть город под городом в утробе горы. «Объявить приговор ей жрецом я уже не рискну… Нам нужно кое-что сделать и всё подготовить». – Можем условно считать, что суд над ней состоялся прямо здесь и сейчас…
И кем после этого резко меняются темы?
«Ты невозможен!» Ее невозможный командующий мягко помог ей улечься на тело своё, утопив все возможные думы в волне ощущений. Безумно приятных, безудержных и сумасшедших… подталкивающих желание устроить продолжение такого хорошего начала… и эту мысль совсем непросто заталкивать обратно в глубины сознания, из которых она вдруг явилась… Мирионима знала только один способ сделать так – постараться не думать о нём. Но не думать о Нём, находясь у Него же в объятиях? Ощущая Его как почти-продолжение себя?..
«Я? Конечно, хочу», - снова мягко соединились губы… - «однако мы оба не сделаем этого, Рэй… ты и сам это знаешь»… - потому поцелуй оказался коротким и вкусным, спокойным и ласковым, но не дразнил… не разжигал аппетиты, стремясь успокоить желание, взять его под контроль, поделившись одним лишь теплом… которое переливалось через край и наполняло силой, почерпнутой из родника души…  «У нас… не может не получиться… верно?» Жрица ожидающе заглянула в глаза, словно надеясь рассмотреть в них ответ, но ответ на какой вопрос она хотела бы получить? Не может не получиться быть рядом друг с другом? Или не может не получиться всё это… задуманное, которое необходимо исполнить? Мирионима не знала и не делала разницы в этот момент.
«Посмотрим… посмотрим… Так твой интерес – он ко мне или к власти?» Включился проснувшийся разум, отметив привкус колкого поцелуя у самого края губ. Она, конечно, расслабилась… Она, конечно, не желала думать о дурном… Она, конечно, не хотела верить, что искренность и обнаженность чувства сочтут за разменную монету… Она не ощущала, что ошибается… Она… просто ощущала… откровенно, как река, вышедшая из берегов и затапливающая прибрежные земли… собой… собой… еще раз собой… без капли магии… по собственному желанию и воле вырвавшегося чувства. Оно так долго сдерживалось, в самом деле… Оно так хотело, чтобы его ценили, исходя из него самого… Оно смешивалось с благодарностью и платило откровением за откровенность.
- Прежде всего, - жрица наклонилась к самому уху, поглаживая кончиками пальцев его скулу и щеку, поросшую мягкой щетиной, - ты мужчина, - «теперь уже мой», - который меня покорил. – Касание теплого дыхания сменилось прикосновением теплых губ к тому самому уху, для которого это шепталось. «Такой мужчина не может просто состариться и умереть…» - Никогда… не будешь ты слабым и беззащитным…
«Только ли для меня – это частность… ведь всё может быть?» Развивать эту мысль Мирионима дальше не стала… и без того слишком много сказала ему. А намеревалась сказать ещё больше, отстраняясь, чтоб взглядом опять возвратиться к лицу, лишь бы вспомнить вопросы… не уходя от них, но и не давая больше, чем могла дать в эту минуту.
- Что будет с нами – не ведомо никому из нас. Лишь избранные отмечены даром предсказания, и это не ты и не я. – Речь потекла, словно сама собой, огибая особенно острые камни не слишком удобных вопросов. – Груз достался мне от моего предшественника, Верховного жреца, и когда-нибудь я передам его следующему, – Мирионима улыбнулась, зная, что Рэя мало удовлетворит такой ответ… - но когда это будет – не скажет никто… И я не скажу, кем была, тебе, Рэй… Потому что не знаю. Совершенно не помню себя до пяти первых прожитых лет… правда, после – воспитана кронами мудрого леса. Зелёный лес помнит меня до сих пор… Должен помнить, с теплом и любовью.
Первое маленькое воспоминание. Первая значимая часть загадки этой женщины. И первая значимая откровенность… Мири мягко пригладила Рэевы темные волосы.
- Ты сходи туда, если захочешь, – «когда всё успокоится здесь…» - Расспроси… разузнай… Лес, возможно, поделится тайной… и тогда я продолжу рассказ. - Снова эта улыбка. Красивая, нежная, теплая… на губах и во взгляде, и связь между ними крепка и незрима. – А пока… - жрица кротко вздохнула. Пора бы… пора возвращаться. – Скажи мне, сколько требуешь писарей, и они у тебя будут утром. Архивы Крепости прекрасно подойдут для хранения списков… любых… и надежно – и есть под рукой. Самые важные я помогу тебе спрятать в Храмовой библиотеке… Ты. Я. Трисмегист, я ему доверяю. И более никто не узнает об этом. А ключа будет два… у тебя и меня. Если договорились…
Если договорились по каждому из затронутых ранее Рэем вопросов. Под «важными списками» она подразумевала «военные»… и для них лучшего места, чем библиотека при Храме, не сыщется. Оно охранялось почти как сам Храм… центр мира… Как дерево Жизни в Зеленом лесу… Как гнездовья симургов и глубины подводного царства. Но вопрос о ключе потянул за собою «Шанти»…
- Кстати, ключ тот нашелся, от камеры? Или, может быть, сделали новый?
Аккуратно и бережно, жрица привстала немного, опираясь рукой о постель и почти разрывая «родство»… не желая того… теплоту ставших очень уютными нынче объятий. Обернулась к нему, улыбнувшись чуть через плечо.
- Рэй… - опять назвала его имя, негромко и значимо. – Ты мне можешь помочь облачиться?
Невинная просьба таила в себе глубину… и возможность касаться… плеч, талии, бедер и бархатной кожи… касаться ещё и ещё – пока оба не вышли отсюда за пределы сотворенного ими небольшого, но теплого мира... где правила только их воля, и больше ничья.

Отредактировано Мирионима Великолепная (2012-10-12 22:47:18)

«Хорошо. Хорошо. Хорошо». Мирионима принимала его ответы, запоминала их, чтобы, увидевшись с Трисмегистом, передать ему всё непосредственно. «Хорошо…»
«Хорошо» повторялось припевом и наполнялось самым разным смыслом… «Хорошо» было похоже на завораживающий мягкостью, легкостью, плавностью медленный танец, рождающий из женщины – верховную жрицу… как некоторое время назад из великой жрицы – рождалась просто женщина… та самая, которая продолжала любоваться поцелуями – что каплями воды по мере выхода из моря. Чувствительная кожа подрагивала то и дело… от легкого прикосновения ткани… от драгоценного прикосновения губ… от ладоней, безмолвные просьбы которых ощущала… мягко повернуться… приподнять ладони и руки, касаясь его чуть дольше, чем полагалось бы… Это «бы»…
Это «бы» в одночасье выросло между ними, расправило крылья, задевая обоих сопричастностью неслучайных прикосновений… заставляющих тонко дрожать что-то там, в глубине… замирать от прикосновений и ловить их… ждать каждого следующего… и всё-таки оказываться неготовой к нему – такому неожиданному… мягкому… ласковому… Восторженность его прикосновений передавалась ей, нравилась, отзывалась, опутывала почти незаметной паутинкой, создавая иллюзию «обычной жизни», на которую никогда не имела права такая, как она. Раз пойманная этими ладонями – Мирионима не так уж хотела их покидать, даже понимая, что вернется… сюда, где так тепло и так невероятно… Невероятно, удивительно, безопасно… как должно быть… Женщине в объятиях мужчины, но не верховной жрице.
Успокоить свое дыхание немного… задача непосильная, пока ощущает его рядом. Пока тянется к нему желанием, нутром, сердцем… «Что в тебе такого, Рэй Дамайон, что ты настолько задел меня? Задел, взволновал, не оставил к себе равнодушной…» Лишь отстранившись мыслями от его прикосновений в те несколько минут – на поиски гребня, удалось вернуть себе подобие спокойствия… До следующего его прикосновения и осознания того, кому она теперь принадлежит… Это пугало. Навеивало острый страх, легкие сомнения… и совершенно дикую, безумную, абсолютно не рациональную надежду... Надежду женщины – на любовь мужчины, даже если она обручена с верховной властью до самой смерти своей.
Уходить из его объятий сразу – она не захотела… побыла в них еще немного, с благодарностью прижавшись губами к плечу, и щекой – кожа к коже, чуть повернув голову и обняв ладонями за пояс. Жаль, стоять так можно слишком недолго… ввиду уже потраченного времени… которое хотелось растянуть еще немного, хотя бы и собственным ответом.
- Нас, - тихо проговорила Верховная, мягко проведя рукой по его спине, и не без усилия отстраняясь окончательно... больше нельзя… нельзя… но как невообразимо хочется… – Сегодня они заждались нас обоих.
Двух постановщиков одного трагического представления… долженствующего состояться, как и было задумано, за час до рассвета… наступающего в горах неожиданно и резко, как повелось…
- Ты же не выйдешь к своим людям в таком виде? – Мирионима улыбнулась, отошла, приметив его сорочку по золотому шитью, и вернулась обратно, аккуратно держа её в руках… еле удерживаясь от желания зарыться лицом в тонкую ткань, хранящую едва уловимый, но теперь особенно остро воспринимаемый женщиной, аромат его тела… аромат тела её мужчины. В темноте комнаты, по счастью, не различим легкий румянец на зацелованных солнцем щеках… от понимания того, что сама оттягивает момент расставания, как может… и продолжает делать это, каждым самым маленьким шагом… и каждым новым вопросом, каждой новой просьбой, даже если она касается «важного дела».
Жрица помогала ему просунуть голову, попадать руками в рукава и справляться с завязками, ни разу в жизни не поступая так «до» всего этого… Никогда. Никогда она не испытывала желания позаботиться о ком-то настолько сильно… не как о сыне и не потому, что этого требовали обстоятельства или высшая справедливость… а потому – что так хотела она сама.
- Нам понадобится человек, - жрица мягко окутывала Рэя что руками, что голосом… испытывая удовольствие от настолько близкой дистанции… наслаждаясь ею и побаиваясь её одновременно, - для охраны того самого мага и Шанти, которых мы спрячем под люком помоста… Найдешь мне такого? Надежного, Рэй…
«Как ты». На мгновение крепче прижала к себе, мягко целуя за ухом и не торопясь размыкать рук, разглаживающих складки сорочки. Как не хотела бы уходить прочь… но мысленный зов Трисмегиста неумолимо достиг её сознания.
«Верховный маг в своем кабинете, решает вопрос о поступлении новых волшебников. Предупредить его о приходе Госпожи?» Учитывая давнюю природу их отношений… «Не нужно», - так же мысленно откликнулась Мирионима. «Ты проводишь меня. Жди у входа, у Крепости Главного Штаба». Вот и всё… теперь каждый из них – и Рэй, и она – просто обязан пойти по делам и заняться делами.
- Мне пора. До Верховного мага, - с теплым сожалением вздохнула она, по-прежнему не размыкая рук… Словно требовалось усилие – сделать это… словно нежелание расставаться хотя бы на время было так велико, что разлука на несколько часов приравнивалась к разлуке в столетия. И тем не менее… сделать так было нужно. Остановиться. «Сейчас».
Мирионима распрямилась, неумолимо разворачивая плечи, и убегая, ускользая ладонями в этот раз…
- Встретимся на площади Полумесяца… после того как поговоришь с Шанти и отдашь необходимые распоряжения… - О сопровождении люциферки, о конвое, о расстановке городской стражи на площади… Жрица мягко улыбнулась, зная, что с бесконечным теплом будет вспоминать эту встречу… даже в том случае, если подобное не повторится, хотя всем сердцем будет этого ждать и желать… чего-то столь же неожиданного, столь же теплого, столь же искреннего, столь же необыкновенного… - По-видимому, так? - мягко погладила его плечо. «Пока мы с Трисмегистом и Магом тоже будем решать… один важный вопрос до начала сего... действа с тремя неизвестными»

Отредактировано Мирионима Великолепная (2012-10-17 11:55:59)