Рэй не помнил, когда последний раз вставал из-за этого стола. Последние несколько дней он спал всего несколько часов в сутки, а когда еле-еле поднимался с кровати и возвращался к столу, там заботливые помощники вновь складывали гору писем с разных концов света. Пока он перечитывал их и отписывал решения, за окном садилось солнце и загорались звезды. Чтобы ввести его в ступор достаточно было спросить у Дамайона что он делал десять минут назад. Он составлял список дел и по их окончании ставил плюсики, он самостоятельно выпил несколько бутылок вина и истратил почти все нервные клетки. Все осведомители приносили тревожные вести. Город был закрыт и готов был взорваться от потока сплетен, которые командир, к сожалению, не в состоянии был подтвердить или опровергнуть. Да и вообще творилось что-то непонятное. Лучшие воины пропадали или допускали ужасные оплошности, и командующий всерьез задумался над тем, чтобы почистить ряды госслужащих. Магов он терпеть не мог и доверил бы это самой Жрице. Но среди воинов не должно было быть таких сюрпризов. Как же тогда город может существовать дальше, если жители не уверены в городской страже? Он планировал сделать ряд проверок занимающих высокие посты военнослужащих, и в случае надобности заменить их более ответственными кадрами. Но как их мотивировать быть честными и независимыми? Этот вопрос еще предстоит решить. Дамайон не мог дождаться, когда очнется жрица, чтобы та могла успокоить население своими сладкими речами. Управлять таким численным населением СиЛ было невозможно, когда и остальные населения на многих землях нуждаются в волевых решениях Столицы. 
Раздался стук в дверь. Командир поднял глаза на вошедшего помощника. Раша. Несуетливый паренек, который явно метит на какую-то серьезную должность. Рэй нередко использовал его в качестве своего «напоминальщика». Пока тот его не подводил. Свои поручения «передай тому-то то-то» он старался давать именно Даниэлю. Хотя Дамайон сомневался, что в какой-то горячей точке он окажется полезен. Главнокомандующий нередко скучал по горячим точкам… Вот и сейчас, вместо того, чтобы перечитывать эти бесконечные горы бумаг, он предпочел бы раскроить череп нескольким ЛиСовским ублюдкам, которые вечно что-то замышляют и не дают спокойной жизни мирным жителям города СиЛ и мечтают о своем господстве – жалкие существа, наживающиеся на чужих деньгах и жизнях.
- Обед, господин Дамайон, - произнес парень, аккуратно ставя поднос на стол командира, который он уже более-менее расчистил.
- Спасибо, - он глянул на еду и в животе забурчало. Странное чувство..вроде бы голоден, но как-то и кусок в горло не лезет. Он послушал его дальше и, на потерши сонные глаза, ответил, - Будь проклят этот Эйонн из Грая. Прекратите искать тело. Не хватало еще, чтобы мы потеряли людей в поисках ничего не стоящего человека. Он дезертировал и теперь нежеланный гость во всем городе. Если он умрет, то наверняка заслужил это. А если нет…то уверен, что вскоре мы с ним встретимся. Что до поручений..я хотел бы, чтобы осведомители поподробней узнали, какие темы поднимаются в тавернах и знатных домах стратегически важных земель. Будь то Антей или Портовые земли. Мне нужно знать, что людей волнует в первую очередь, -зачем это ему понадобилось он не удосужился объяснить. Рэй никогда не раскрывал истинные намерения получения той или иной информации, -  закройте въезд и выезд через Ущелье Клинков. Пошлите достаточное количество патрульных для того, чтобы разбойники не могли выбраться с этого места, только тщательно проверьте, чтобы там не оказалось мирных граждан. Арестуйте всех до одного и отправьте в тюрьму до дальнейшего выяснения обстоятельств. Одним словом – выкурите их оттуда, любым способом.
- Госпожа верховная жрица пришла в себя и испрашивает позволения вас видеть, - о, хоть что-то радует! У Дамайона как груз с плеч свалился, и он почти захотел съесть тот огромный кусок еще теплого мяса, который именовался его обедом.
- Если она в состоянии, пусть зайдет хоть сейчас. Пошлите за ней. Если нет, - он мельком посмотрел на свой стол и несколько бумажек на нем,  - я сам её навещу в скором времени.

Раша выслушал все, не перебивая командира, и Рэй пожелал бы чтобы он убрался и взялся за исполнение своих обязанностей. По правде говоря, ему просто захотелось есть…а мясо-то остывало.
- Я только от нее. Этот выскочка-маг снял, наконец, оборону, - а он тоже недолюбливает этих шарлатанов, - подумалось командующему. Он понятия не имел, о ком говорит его помощник, но ясно было одно – маг всеми своими силами стремиться защитить Верховную. Она всегда странно воздействовала на мужчин, очаровывая своими тайными способами. Этот, наверняка, не был исключением. И теперь поклялся защищать её во что бы то не стало и ходить  по пятам. Быть её тенью, одевать её, кормить с ложечки и прочее-прочее…тьфу, бред какой. Нет, конечно, защищать её надо, как Верховную Жрицу…но не более, тешить себя иллюзиями отнюдь не стоит.
- И тот жрец, Трисмегист по прозвищу Лис, уже ввел ее в курс последних событий, - кто бы сомневался. Не успела Светлейшая открыть глазки, как в её уши посыпались новости, смысл которых, возможно, она даже не всегда понимает. Порой Дамайон задавался вопросом, зачем ей знать все? Проводила бы себе свои обряды…так нет же, надо влезть во все и вся и каждому нашептать на ушко как поступить.
На счет Ущелья новости были неутешительными, хотя за последнее время их свалилось столько, что эта была просто мелочью.
- Не располагаем сведениями? – спокойно спросил воин, - а что, наша бравая многочисленная армия состоит из тупиц? И не сыскалось достойных разведчиков, чтобы узнать про эту самую сеть пещер и количество запасов разбойников? Неужели эта шайка оборванцев гораздо умнее воинов, обученных дисциплине и тактике? – вопросы были риторическими и задавал из Дамайон скорей со скуки, - ну да ладно, - он вздохнул, - возьми на себя ответственность и привлеки магов. Только столько, сколько требуется. Не больше. Переговоры возьми на себя. Если они окажутся бесполезными, нам ничего не останется кроме как штурмовать эту тропу, - это решение далось командиру нелегко, но не хотелось лишних жертв. Потому свою неприязнь к магам пришлось засунуть куда подальше, - ты свободен. Держи меня в курсе событий.
Когда дверь закрылась, Дамайон наконец позволил себе поесть. Скоро прибудет Жрица со своим конвоем -  как будто главный командующий стремится прирезать её в своем же кабинете.  Ну да ладно, если она так чувствует себя уверенней..он принялся за обед.

Гостиница Храма, 13-й номер, 2-й этаж

- Исправь, пожалуйста. – Спокойный голос, еще более спокойный взгляд и небрежное мягкое нажатие пальцами на руку Максимилиана... ту самую, на которую опиралась. Крутые лестницы Крепости могли выбить дух и из самого здорового человека… Человека, не до конца оправившегося от болезни? Тем более… Жрица крепче оперлась о предоставленную руку. Но горделиво развернула плечи. Уверенно приподняла подбородок и смотрела только вверх… Туда, куда шла. К цели.
«Целься в Луну. Даже если промахнешься, все равно останешься среди звезд». Славная заповедь вспомнилась здесь и сейчас… Почему-то именно здесь и сейчас. Так бывает… именно здесь и сейчас…
Сердце застучало сильнее и чуть больше обычного зачастило дыхание… Всё-таки запыхалась. Немного замедлила шаг, чтобы прийти в себя, вернуться к обычному ритму, и… не успев ответить толком на второй вопрос Максимилиана, словно птица певчая – неожиданно угодила в силки ладоней Даниэля. «Что-то еще случилось?» Да… вот еще одна новость о которой Трисмегист умолчал. Или он не имел о ней сведений? Взгляды пересеклись.
- Разве это в моих полномочиях, Раша? – не повышая голоса, также спокойно спросила жрица. Но если подумать… «Если подумать, в моих полномочиях защищать моих поданных… Если подумать, в моих полномочиях заботиться об их благополучии… И если подумать… то первых двух причин хватит… И кроме того… Рэй уже дал свое согласие, значит…» Значит – помощь дейсвительно нужна, требуется, и одна короткая рекомендация жрицы должна снять противоречия между воинами и магами, уже слишком давно бытующие между ними, или хотя бы притушить их. Секунда раздумий знаменовалась плавным наклоном головы. – Хорошо. Думаю, в этом случае, можно обойтись без позволения Верховного мага… Однако поставьте его в известность. Максимилиан? – вот и нашлось молодому магу занятие, пока она, жрица, будет занята разговором. – Помоги господину Раша найти волшебников, достойных оказываемого доверия.
И двери в рабочий кабинет Дамайона открыты. «Тебе тоже досталось, Дамайон… Ни одно событие ни для кого не проходит бесследно». Жрица мягко ускользнула ладонью с руки Максимилиана и вошла одна, плавным уверенным тихим шагом. Если бы не легкий шорох ткани по полу и шелестящий рисунок одежды – можно было бы посчитать её духом-видЕнием памяти… Слишком безжалостной к своему обладателю, вытачивая малейшие черты лица и фигуры, как искуснейший скульптор.
Ненароком и вскользь зацепив пальцами капюшон, небрежно позволила ему упасть на плечи, и остановилась… Вошла.
- Прошу прощения у Верховного… Я умудрилась помешать его обеду… - не хотите ли шоколадного взгляда на десерт? Взгляда, мягко проводившего уходящего Даниэля. – Но при имеющихся обстоятельствах… пять минут сродни пяти столетиям, и каждое промедление может стоить чьей-то жизни.
Именно так… привычно говоря обо всем сразу и подразумевая большое количество важных, государственных дел, которые им хорошо б обсудить… Рэй никогда не откладывал подобные  дела в долгий ящик своего стола, что весьма импонировало жрице, ведающей всем «хозяйством» этой страны… казначейством, школами, судом… Такой же неотъемлемой частью жизни, какой была армия и стража. Они были нужны друг другу… Потому что без одной из этих частей существование людей было бы обречено на неудачу.

Отредактировано Мирионима Великолепная (2012-09-14 23:59:19)

Жрица всегда обладала особой мягко-бархатной манерой разговора, говорила ли она о делах или… Этого «или» от нее почти никто не слышал. Но каждое дело принималось близко к сердцу, как личное дело, перепитии которого переживались как свои. Во всяком случае… так было с каждым, доходящим до верховного суда с надеждой на высшую справедливость… И жрица не могла эти ожидания обмануть… Приходилось разбираться в умах и сердцах. Приходилось при помощи своего дара и магии соприкасаться с сотнями душ. Приходилось сначала проживать сотни жизней, и лишь потом жить своей собственной… Впрочем, каждая «прожитая» жизнь оказывалась неотъемлемой частью её собственной жизни. Иначе давно можно было сойти с ума… Однако на ее ум возлагали надежды столько людей, что она просто не вправе выживать из него, как думалось иной раз с отзвуком легкой иронии.
Вот и сейчас… Один человеческий ум никогда не мог справиться со всеми заботами разом. Что не мешает ему думать о состоянии другого, того, кто рядом… Пожалуй, именно это привлекало Мириониму больше всего. Привлекало всегда и привлекло тогда, когда выбор на должность нового Главнокомандующего с ее лёгкой руки пал именно на него, Рэя Дамайона.
Тёплая благодарность за кресло выразилась мягким взглядом и такой же улыбкой.
- Подвиг – не потерять головы в трудный час и стойко держаться перед своим испытанием, - промолвила жрица, намеренно не выделяя ни конкретного слова во фразе, ни фразу целиком. Сказала так, как если бы говорила о самых обычных вещах. Вроде тех, что последовали следом… -  К тому же слегка надоели четыре стены моего лазарета… - Взгляд скользнул в полумрак помещения к закрытым, зашторенным окнам. - И я решила привнести немного свежего воздуха в этот.
В самом деле… отвести шторы, открыть окна, и станет легче дышать. Выветрится жар свечей. Смахнется пыль бумажных дел со стола и полок. Уйдет душный запах сургуча для скрепления печатью… перепутавшийся с ароматами недавнего обеда. Всё говорило о том, что Дамайон редко ел, еще реже спал и, почти не разгибаясь, сидел за этим столом, пытаясь удержать на одних только своих плечах всё это здание вселенной, построенной усилиями многих людей: от первого ремесленника до первого торговца, и от первого воина до первого жреца…
Она не настолько больна, чтобы оставлять Рэя в одиночестве в этом.
- В первую очередь… - Мирионима улыбнулась и потянулась к застежке собственного плаща, справляясь с ней аккуратно и быстро. Темно-фиолетовый плащ соскользнул на вовремя подставленную руку. – В первую очередь, - жрица плавно опустилась в предложенное кресло, с облегчением ощущая под спиной дополнительную опору. - Я спрошу у Верховного: когда мы отдалились друг от друга настолько, что стали на «вы», общаясь с глазу на глаз?
С улыбкой в глазах рассматривая нахмуренные брови. «Это мой вопрос так озадачил или ждут дела?» Общаясь с ним, Мирионима не слишком любила прибегать к своим способностям, предпочитая угадывать и догадываться обо всем сама. Хотя бы только ради тренировки зоркости собственного ума и сердца. Кажется, на его столе, когда она вошла, еще лежали какие-то бумаги. Поэтому, если серьезно…
- Прежде всего, я поддерживаю решение об открытии городских ворот. В закрытом городе нет больше смысла. Это тревожит людей, пугает их, мешает торговле и нормальному патрулированию дорог, плохо сказывается на получении вовремя вестей от гонцов… Ведь астрам не доверишь то, что требует тайны.
«А мой таинственный недоброжелатель… он слишком умён, если не удалось отыскать и поймать его за это время. Но пока что ни слова о нём». Мирионима не критиковала работу городской стражи… они делали всё, что могли, но обычные люди бессильны против колдовства. Впрочем, Дамайон, наверное, и сам уточнит, колдовство это или яд… В любом случае, увы, болезнь Верховной есть покушение на её жизнь, за которое кто-то должен понести наказание. И тут, возможно, очень кстати окажется люцифер. Поймать люцифера непросто… исчезновение стражников, быть может, как-то связано именно с этим?
- Рэй. – Жрица хотела бы уточнить это тактично. – То, что я слышала о городской страже. Это верно? - Она взглянула в его лицо честно, открыто и спокойно... как всегда.

«Действительно отвык?» Видимо, высказывание про минуты и столетия оказывается правдой чаще, чем кажется… Неужели она так долго лежала в беспамятстве? Прошло всего-навсего шесть дней… Точнее, пять, и шестой медленно катился по второй половинке неба к краю закатного дня. И если бы не шторы на окнах – Дамайон тоже бы это видел.
А он… предпочел кубок с вином и спинку кресла, в котором она сейчас сидела. Оказывается, она тоже почти отвыкла от прикосновения его ладоней… Живя последние шесть дней в прикосновениях ладоней Максимилиана, своей сиделки, своего целителя и своего почти-сына. Может, и вправду, усыновить его? Ведь у мальчика никого, кроме неё, нет вот уже много лет… С момента их самой первой встречи. Полшага в сторону, даже мысленно, и уже трудно вспомнить, о чем они говорят. Так, о чем они говорят? Ах, да… Реестр… «Реестр… Город СиЛ и городская стража… Значит, списываешь на халатность?..»
- А если бы я не пришла в себя? – «Или пришла в себя марионеткой?» Думать о последнем не хотелось совсем… Мирионима прикрыла глаза, максимально отстраняясь от собственных ощущений и воспоминаний о пережитом внутри магического сна, чтобы голос, как прежде, звучал уверенно, тихо, спокойно и ровно… Потому что если Максимилиан был сыном и другом, то Рэй… прежде всего, Рэй - мужчина, и об этом не давали забыть его ладони. – Никогда не говори, что чего-то боишься, Рэй, но не переставай признавать свои страхи перед самим собой. Признать страх – как признать врага. Перестаешь бояться и начинаешь искать пути одолеть его. – Губы слегка улыбнулись. – Как в случае с реестром.
Всё ещё не говорила ни да, ни нет, продолжая размышлять… и только перед очень немногими людьми она позволяла себе размышлять вслух, как сейчас… доверяя, помимо собственной спины, еще и вереницы мыслей.
- Это большой объем работы, еще больший объем сведений. Если писарями я могу тебе помочь, чтобы не нагружать стражников сверх их прямых обязанностей, то… возникает сложность иного порядка. Где предполагаешь хранить все эти свитки, и в течение какого срока нам придется эти документы держать?
Карие глаза, наконец, распахнулись, и жрица попыталась отыскать в полумраке комнаты его лицо где-то над собой… Тепло. Удобно. И кажется, она непозволительно расслабилась и отдыхала здесь, ни капли не стесняясь его присутствия. Правда, на этот раз мысли не путались… Они выстраивали на редкость логичные доводы и не просто так ставили вопросы. Она не была категорически против его решения. Она ждала, что он даст ответы, и тогда вопрос решится сам собой… Она поможет. Но не будет умалять ни самостоятельности решения, ни ответственности, которая берется им, ею или ими обоими. «Это не убережет тебя от лжи и путаницы в бумагах… однако ты прав хотя бы в том, что добропорядочным и честным людям нечего скрывать».
- Что до переписи воинов… Городская стража и военные формирования всегда были только твоей вотчиной. Я не вправе вмешиваться в то, что доверено твоим рукам, - ее полуулыбка могла означать многое, как и беглое, короткое, мимолетное прикосновение губ к пальцам. В данный конкретный момент его рукам оказалась доверена она сама, но… Словно не обратив внимания на вольно-двусмысленное замечание, Мирионима выдвинула один единственный аргумент против такой затеи. – Однако тебе не кажется, что военные списки могут стать еще одной целью охоты люциферов? И в случае успеха с их стороны - терять верных людей может случиться вернее и чаще…
Мягкое возражение должно было означать, что она вовсе не уверена в том, что дезертирство Эйонна из Грая – всего лишь дезертирство…
- Пропажа твоего Капитана не может ли быть одним звеном в цепи с поимкой люциферки? – наконец, прямо спросила она, надеясь на откровенность с его стороны. Никак не меньше той, что выказала она. В следующие секунды пальцы жрицы легли поверх ладони Дамайона, тихо и осторожно пожимая их. Будто условный знак: «со мной всё в порядке». Мирионима мягко качнула головой на соседнее кресло, рядом, предлагая занять его и поговорить так, чтобы видеть лица друг друга. – Расскажи мне о них, - «о них обоих», - со всеми подробностями, которые тебе известны.

«Магия, магия… и здесь магия, и снова магия… Если замешана магия – это худший вариант из всех возможных. Этот таинственный маг начинает всерьез меня беспокоить… и покалывать – чуть-чуть, как твоя щетина». Жрица улыбнулась собственным мыслям… ироничным, серьезным и перемешанным с теплотой. От магии не застрахованы стражи, это верно, но воздействие магии могли бы определить жрецы. Люциферы не владеют магией иллюзий, следовательно… Конечно, такой вариант не устраивал её, однако… «В мире всегда есть место лишь двум вещам – случайностям и поступкам. Определить, что это такое, поможет следующая встреча с Эйонном из Грая, когда и при только обстоятельствах она бы ни состоялась».
Вести о люциферки порадовали несколько меньше… «Вот как? Значит, имя она всё-таки сказала… Шанти». Что ровным счетом ничего не означало: люциферы здесь, на поверхности, свободно использовали тысячи имен. «И – не было допроса, как такового… Если «как такового» не было, то обошлись беседой, возможно, не одной, и не добились ничего… Совсем ничего на данный момент». Плохо. Потому что в этом случае не могли помочь даже способности Верховной Жрицы. Они не смогли бы определить, правду говорит Шанти или нет. Не смогли бы узнать даже ее настоящее имя. Не смогли бы вытащить ничего, что можно было бы проверить «на прочность и ложь». В этом всё дело… И в ключе, которого… нет?
Но не это заставило жрицу вскинуть бровь. И даже не высказывание о живой и мертвой люциферке. Легкое удивление легко прочиталось в выражении глаз, когда… слишком не ожидала заключительного вопроса. Слишком не была к нему готова и… пожалуй, не знала, что ответить. «Что тебе в моем ответе? Зачем тебе правда, Рэй? Правда, связанная с колдовством, источник которого не известен? Не спокойнее, не лучше ли тебе считать, как всем? Яд… Который через посредников. Кстати, посредники случайные или одни и те же?»
На какое-то время повисло молчание. Мирионима предпочла поразмыслить в тишине прежде, чем ответить, глядя в его лицо. Она хотела иметь союзника, которому можно доверять, а не соправителя, который будет делить на десять каждое сказанное ею слово. Рэй, конечно, не так уж опытен в интригах, но… лучше негласное покровительство и надежность, чем холодная война в попытках разоблачить друг друга и узнать, кто, кому и сколько лжет… или недоговаривает.
- Прежде, чем отвечу тебе, обещай, что выполнишь мою просьбу. – Жрица вновь мягко улыбнулась. – Обещай, что не будешь делать поспешных выводов в отношении капитана и доверишь его мне на справедливый суд, ведь каждый из нас – имеет это право, быть услышанным.
Мирионима дождалась ответа… положительного, на который надеялась, подождала еще немного и всё же ответила и ему. Ответила честно и осторожно, насколько могла только быть осторожной, когда говорила о таких тонких вещах.
-  Не болезнь сразила меня, а магический сон… Ловушка, искусно и тонко сделанная для души, отменным мастером, знающим свое дело. В ней собрали все страхи мои, все искушения и тайные помыслы, всё, о чем я когда-либо осмеливалась мечтать и чего опасалась. Это кто-то – хотел изменить моё тайное имя, чтобы управлять не во сне – наяву, каждым шагом моим и поступком.
Объяснение, возможно, пространно, но, как надеялась жрица, доступно… Доступно для понимания тому, кто магии не имел и желал иметь никакого отношения. Но он сам пожелал услышать ответ на свой вопрос.
- И об этом тебя, Рэй, я прошу промолчать… Остальные пусть знают про яд, им не нужно другого. - Взгляд карих глаз жрицы был серьезен и чист. - Кто бы ни был наш неизвестный враг, он хитер, осторожен и в силе. Пусть думает, что избежал опасности на этот раз… Люди говорят. Люди много говорят, и пусть лучше говорят, что меня отравили, чем то, что меня подменили. Приговор за покушение один – смертная казнь, и ты сам это знаешь.
Сейчас больше, чем когда-либо, Мирионима стала похожей на правящую… Она подалась вперед и твердо задала единственный вопрос тоном, по которому не понять, в самом деле ее это мнение или очередное испытание для Дамайона. В конце концов… это так в ее характере – задавать вопросы неоднозначного содержания.
- Ты по-прежнему считаешь, что люциферка живая лучше, чем мертвая?
«Или ты ждешь подарка от «них»?» Опаснее… живая опаснее мертвой, в этом вся суть. Но ценнее... конечно, ценнее, если из нее удалось бы хоть что-то добыть, в чем верховная сомневалась... Впрочем, это был закон прежнего командующего - убивать люцифера на месте. Всё течёт. Всё изменяется... У Рэя должен быть свой курс и свои соображение на этот счет.

«Устал? Специально делаешь вид, что не понимаешь? Что ж… В любом случае, наш разговор мы оба должны пройти до конца, чтобы прийти к решению… И только с тобой у меня получится провести эту блестящую интригу… С тобой, а не без тебя». Сейчас то, что Рэй не имел к магии никакого отношения, играло только на руку. Если враг ее является магом, понятно, почему жрица не могла довериться именно магу… Почему доверяет военному больше, чем своему ближайшему советнику… Для мага – и поставить бы это показательное выступление. И не только для него, одним действием убивая сразу нескольких шустрых зайцев. И не только это… Жрица, прежде всего, была женщиной, хотя иной раз делала всё, чтобы никто другой не вспоминал об этом.
Оставив свой плащ на ручке кресла, Мирионима мягко и бесшумно поднялась из кресла, пользуясь тем, что он повернулся спиной. Обнять его плечи - дело нескольких секунд… теплее и больше, чем дружески… но сдержаннее и меньше, чем с любовью… прекрасно зная, что делает, и не противясь собственному порыву… продолжая ходить по грани чувства, грозящего падением либо в одну, либо в другую сторону.
- Это в природе женщины – доверяться мужчине и полагаться на него. Разве нет? - В конце концов, людская молва давно превратила их в любовников… С теплым вдохом соскользнула ладонями с плеч и мягко шагнула в сторону, медленно, плавно… не потеряв ни грации, ни очарования вследствие пережитого. Глубокий голос вернулся к делам, был по-прежнему занят ими и только ими, но тем контрастнее выглядел заданный ею вопрос, оттененный искренностью и теплотой не столько жрицы, сколько женщины. Пальцы легко коснулись края стола, проводя по нему, словно в поисках пыли. Это помогало думать и размышлять.
- Что я пережила – уже в прошлом… Нам нужно смотреть в будущее… И Трисмегист, и я – мы решим эту трудность на днях… Магическая нить прервется, и конечно, люциферка не имеет к ней отношения… Никакого. Люциферы не видят снов, не умеют мечтать и уж тем более не умеют плести пространство снов из желаний, стремлений и страхов.
Чуть улыбнулась, приподняв голову, и повернула к нему лицо с теплой улыбкой, двигаясь вдоль периметра его стола.
- Спросишь, откуда мне это известно? – Снова легкая пауза и ответ... Ответ, который могла дать только Верховная. – Таково было проклятие жреца, одного из моих предшественников, положившего начало народу люциферов. Он заплатил за это собственной жизнью, но снять проклятие уже никто не в силах. Наша магия меняет мир… До неузнаваемости меняет… Именно поэтому я не вправе применять свои силы в личных целях. Никогда. Ни при каких обстоятельствах.
«Иначе всё было бы проще… понятнее… именно поэтому ты обладаешь свободой воли и решений… именно поэтому я не хочу и не желаю превращать тебя в марионетку».
- Но не обо мне сейчас речь. – Их разделяла, пожалуй, лишь плоскость стола, и Мирионима стремилась договорить до того, как закончит описываемый ею круг. – О маге, что стал мне врагом и которого я не знаю… из-за чего не могу довериться магам так, как тебе. Но вместе… Вместе мы могли бы поймать его в ту же ловушку… самонадеянности и вседозволенности, раз уж он сделал то, что сделал.
«Это опасные чувства… И в природе человека потакать им, если имеется достаточно возможностей, силы и власти… Именно поэтому людей нужно вести и направлять, к чему-то большему и лучшему… к тому, чего заслуживают лучшие стороны нашей природы…» Мирионима перевела дыхание… как всегда, когда говорила о важном и очень важном… И пауза очень кстати отделила одну часть её пространной речи от другой. Пусть Рэй пока только слушал… жрица была уверена, что он слушал её с куда большим вниманием, чем обычно… Потому что рассказывала о таких вещах, что имели прямое отношение к ней и потому… Потому что в кабинете всё-таки слишком жарко и сумрачно. Но не хотелось тревожить ни то, ни другое, опасаясь впустить что-то из вне в то, что происходило между ними сейчас… А что – происходило? На первый взгляд ничего особенного… однако только на первый взгляд. Иначе не выстраивала бы настолько опасно-близкую дистанцию, уже не рискуя приближаться к Рэю лишний раз, пока не закончит, не приведет свою мысль к логическому завершению.
- Правду знают только четверо, Рэй. Ты. Я. Максимилиан и Трисмегист. О ловушке и истинной подоплеке вещей будем знать только ты и я, а люди… Если открыть окна, то услышишь… Люди говорят, что меня отравили, и жаждут казни моего отравителя. – «Люциферка подошла бы для этого идеально». – Это успокоит их больше, чем песни менестрелей и монеты, которые приказано раздать в честь моего выздоровления. Это – успокоит и мага, уверит его в том, что после пробуждения я ничего не помню и ни о чем не догадываюсь. Это – снимет опасность, которую представляет собой живая люциферка… Поверь мне, они придут за ней, чтобы убить, и не допустят, чтобы она – живой – оставалась бы в наших руках и казематах Храма. Ведь ключ – они наверняка уже раздобыли.
Просчитать ходы люциферов, зная о том, что ими руководят лишь желания не самого высокого порядка и инстинкты самосохранения, что их ведет ненависть, не так уж сложно. Даже если это не точный расчет, а предположение, подкрепленное интуицией и многолетним опытом… Жрица – пережила несколько покушений люциферов. Жрица видела их в деле. Видела жестокость, с которой они расправляются с врагами… и жалела их, потому что проклятие обрекало их на вечное недоверие даже к своим собственным братьям. Рука ненароком потянулась к бумагам на столе: взглянуть, если позволят, в ожидании хоть какой-то реакции на свои слова… перед тем, как поставить финальную точку в своей блестящей речи.
- Я предлагаю инсценировать казнь. Её казнь, обезопасив, таким образом, город от волнений, себя – от подозрений и навязчивого внимания моего недоброжелателя, и её саму – от её же собственных собратьев.
«И после этого она сможет находиться под нашей опекой хоть до конца жизни… И, возможно, даже согласится сотрудничать, и мы сможем добраться до плана города ЛиС в её памяти… Однако, Рэй… я не смогу этого сделать без тебя». Еще одна улыбка и рассеянный взгляд скользнул по бумагам… Мирионима замолчала, позволяя ему самому принять решение, но слишком надеясь на положительный ответ… Не столько читала, сколько ждала, стоя рядом с его местом: невысокая, хрупкая… и откуда только такие интриги возникают в хитросплетениях её ума? Интриги, где прав тот, кто не доверяет никому… Интриги, предполагающие то, что есть кто-то, кому она могла бы довериться, рядом. И на это место Мирионима, похоже, прочила никого иного, как Рэя Дамайона.

Волновался не он, волновалась она… и совсем не по поводу предстоящего «выступления». Взволновалась, задрожала внутри одна единственная задетая прикосновением струна, и даже интрига перестала казаться привлекательнее, чем он… Воздух не освежал… обжигал горло жаром невидимого пламени, которому вдруг стало тесно в том изысканном камине, где он столько времени жил.
Оставалось вдохнуть поглубже, задержать ненадолго дыхание, на несколько долгих мгновений прикрыв глаза, чтобы не выдали, и хотя бы постараться вернуть голосу его ровное течение вместо дрожи кипучего русла горной реки. Казалось бы, год шла к чему-то подобному… и теперь казалось, что сближается слишком неосторожно и быстро, слишком опрометчиво, имея все шансы быть оглушенной водопадом собственного, обычно сдерживаемого, полноводного чувства, которого, несмотря ни на что, не боялась… а будто признавала сейчас, перед ним. И ее тихая речь заиграла яркими бликами, словно на солнце – вода.
- Мой истинный враг тоже маг, а значит, он человек… значит, и он поддается убеждению, как остальные. Представь, на что способно колдовство мага, усиленное волей жреца... Маги есть струны… каждое их заклинание подобно мелодии… Мы же – звук... звук, способный пронзить воздух, и время, и пространство, и достичь ушей каждого… Мы сможем… Мы справимся… В конце концов, мы же «казним люциферку за покушение на жизнь Верховной Жрицы при помощи яда» и хотим «оставить ее в живых для получения нужных сведений»… - Улыбка на губах никак не вязалась со словами, потому что слова были адресованы делу, а улыбка – ему… Рэю, не побоявшемуся подойти слишком близко… И, возможно, желающему стать еще ближе? Такие глаза не могут лгать… - Верховный маг не откажет, это моя забота…
Тихо и осторожно, украдкой накрыла пальцами ладонь Рэя, ту самую, коснувшуюся щеки, прижав к себе «на два касания дольше»…
- Твоя – удержать людей от кровавой расправы… не позволить сорваться казни Шанти… обеспечить охрану на случай появления люциферов… Подготовим помост на площади Полумесяца… там есть люк… для приговоренных к казни через повешение… защитим от огня… и торжественно раскопаем люциферку после сожжения… Живую – но «мертвую»…
За момент перехода – отвечали, конечно же, маги... Улыбнулась ему, не заметив, что уже говорила доверительным шепотом… уже становилась невольным его отражением… отражением его интонаций, его чаяний, тайных надежд и еще более тайных желаний.
- Сегодня… еще до рассвета… Жизни сразу двух женщин вверяются этим рукам… - и всё-таки ласково, мягко погладила нежно подушечкой пальца вдоль линии жизни. - Успеешь?
«Завтра может быть поздно… возможно… как знать…» Бездонно заглянула в глаза, открыто и чисто, не пряча, не отводя ни взгляда, ни лица… и думая… не о страже, не о люциферах, не о предстоящей беседе с Верховным магом, не о грозящей опасности, под которой ходила всю жизнь и к которой привыкла… а о том, каковы эти губы на вкус, и хмельны ли и свежи, что шальная вода по весне, или жарки и крепки, что глотки молодого вина.
- Удержишь ли? – «Рэй», - осталось недоговоренным… почти у самых губ… почти грозя оборваться поцелуем… еще не сделанным, но уже ощущаемым в воздухе, как неизбежность легкого затишья перед бурей… На два удара притаилось даже сердце. Довериться и качнуться вперед? Или отступить на два шага, на этом последнем рубеже, откуда не будет возврата после? «Тебе решать».

Какой мудрец сказал когда-то, что красивые женщины подобны большим городам? Захватить их легко, но сложно удерживать больше трех дней…Захват без объявления войны оглушил – внезапностью, натиском, шквалом, вдруг налетевшим на стены и острые навершия башен. Не этого ли хотела? Не этого ли ждала, подставляя лицо свое смелому ветру? Ударило хмелем крепкого, молодого, сильного вина, сдобренного шальной радостью, одурманило восхитительным, присущим только ему, запахом кожи… и стали, и огня, и удушливой пылью свитков-донесений с фронтов прошлых сражений… И ладонь, упершаяся в грудь, чтобы его остановить… её ладонь мягко разгладилась сама собой, прижимаясь плотнее к шитью камзола. Образ жрицы, образ неприступной твердыни задрожал и рассеялся, и стало казаться, что эти стены можно взять, чтобы владеть ими… Как давно они не видели такого завоевателя?
Поцелуй оглушил, отзываясь звоном набатного колокола в сторожевой надворной башне. В ушах всё ещё стучало… и не сразу осозналось, что это не таран посягнул на ворота, а сердце… всего лишь собственное сердце, торопливыми, звучными ударами бьющее в грудь. Стремясь пробить собственную грудную клетку и требовательно стуча в ту, что напротив.
- Все в твоих руках… - улыбнувшись, ответить ему на вопрос… Ответить правдой, возведенной в абсолют, потому что не мог не чувствовать, не ощущать сбивчивый ритм её дыхания и живую пульсацию крови под кожей… Бьющейся жилками и протоками, венами рек и ручьями, соединяющимися в одном водопаде… внутри крепких скал его сильных рук. «И даже я», - отблески доброго смеха рассыпались искрами во взгляде.
В его руках осталась женщина… подобная драгоценной и значимой крепости на перекрестье жизненного пути. Она, конечно, будет «оказывать сопротивление», и совершать вылазки за пределы собственных стен, обороняясь по всем правилам любовной войны… стремясь сдаться в плен так красиво и тонко, чтобы победу ее хотелось бы вновь повторять, ночь за ночью, следя за пожаром на белокаменных стенах плечей… и упругих прижавшихся башен…
- В осаду меня ты уже взял. - Заблестели в ответ глаза, растворяя в себе свет единственной в кабинете свечи… Кто, как не он, арьергардом подошел к ее главным воротам, обойдя основными силами со спины? Кто, как не он, приготовил осадные лестницы пальцев по ту сторону крепости, натянув ткань бесценного платья? Кто, как не он, развернул боевые штандарты? Золотой нитью – по тёмному чёрно-зелёному фону… под небесами синих глаз… Взяв в плотное кольцо осады, которое так не хочется рвать, но…
- Крепость… будет сопротивляться, - шепнула, прижимаясь так плотно, так близко, что последний разделяющий их миллиметр растворился… исчез… Закон притяжения снова себя оправдал… и защитники крепости ударили первыми волнами стрел, нанизанными на острие поцелуя. Её поцелуя, со звенящей, натянутой тетивы сорвавшегося в ответ. Долой всё остальное, ненужное в этой войне… И последняя здравая мысль упорхнула посланником-птицей к тому, кому предназначалась… «Трисмегист… Найди мне Верховного мага. Я зайду к нему… После».
После того, как женщина снова уступит место жрице, но не сейчас. Не тогда, когда губы прижались к губам с такой нежностью, поначалу так ласково и почти невесомо, сминая их своими… обретая уверенность... силу… наливаясь звенящей надеждой на пути к своей цели… Цель женщины во все времена одна. Поразить сердце мужчины. Даже такого колючего, как этот. Однако ладони её уже очень давно не боялись обжечься… прижались укромно к мягкой отросшей щетине… скользнули на шею, смыкаясь в живое кольцо.
«Ты даришь жизнь моим безмолвным стенам…» Учащенным прерывистым пульсом – «топот ног» по деревянным настилам… Следом вспышками пламени - факелы в сильных руках. Жар и отблески этих огней разливались под кожей и плясали пожаром в глазах, высветляя их, темные, карие, в драгоценный, прозрачный и солнечно-теплый янтарь. Крепость ждала его… Завоевания… покоряясь достойному, если… если захочет, сумеет и сможет её покорить.

Дальше личное)

Отредактировано Мирионима Великолепная (2012-09-24 17:27:18)