Личные покои Рэя Дамайона

- Да, Трисмегист, - негромко дала разрешение жрица… Разрешение «говорить», вернувшись мыслями к тем делам и проблемам, что решались здесь и сейчас, в эту ночь, потому что их нельзя было решить в другую. Ночь пыталась охладить губы и щеки, вытеснить память о Рэе, но лишь приглушала румянец на щеках и совсем немного приглаживала лепестки пламени на охваченных пожаром губах. Жрица думала больше о нём, чем о деле… ни слова не пропуская из уст Трисмегиста, и всё равно «разоблаченная» им.
Маленькая остановка на их пути была вызвана именно этим. Мирионима мягко, как будто светясь изнутри, взглянула в глаза жрецу. Жрецу, которому доверяла.
- Всё прекрасно. Всё замечательно, - тёплая счастливая улыбка на её лице говорила о многом… и её хорошо бы спрятать до визита к верховному магу. – Разве я даю повод, чтоб думать иначе?
Снова с почти материнским теплом подхватила под руку, и продолжился путь.
- Не волнуйся… Страже будет дано распоряжение в ближайшее время, - уверенность жрицы была понятна: она не сомневалась ни в Рэе, ни в Даниэле Раша, ни в том, что всё будет сделано вовремя. – Надеюсь, Вельхеор не знает о том, что моё самочувствие улучшилось?
Этого белому магу Трисмегист не сообщал… И если верховный маг находился в курсе вещей, то источник его находился вне поля зрения обоих жрецов, преодолевающих не такое уж большое расстояние от Крепости главного штаба к зданию магической школы… всего лишь другое крыло, другое полукольцо внешнего святилища Храма. Чтобы дальновидно не обострять разногласий, нередких между магами и воинами… имеющих место быть всегда и во все времена.
- Иных распоряжений не будет пока, Трисмегист. – На последний вопрос Мирионима ответила после раздумий в молчании. – Лишь Максимилиан. Он мне будет нужен там, на площади, но, кажется, должен быть здесь, я найду его. Позже.
«Наверняка где-то рядом». Жрица задумчиво оглядела тяжелую, облицованную малиновым камнем, дверь магической школы, уже возвышающейся над ними обоими подобно Храму над городом. Но если в Храме даже внешние стены были сложены из этого камня, в школе (и пожалуй еще одном заведении – тюрьме) малиновый кварцит использовался во внутреннем убранстве. Возможно, поэтому они сравнивались друг с другом… Иногда. И, конечно, не ею. Не жрицей, подошедшей сейчас к этим дверям.
- Ступай, - благодарно наклонила голову Мирионима за открытую для неё дверь. – У тебя ещё много работы.
Отпустив Трисмегиста, жрица тихо вошла в такое знакомое здание, её стараниями возведенное когда-то с нуля от основания до кончика самого высокого шпиля. Магические светочи над широкой каменной лестницей делали холл даже ночью гостеприимным и тёплым. Знакомый путь лежал ввысь, до самого верхней двери, ведущей в покои преподавателей магической школы и верховного мага. Ступени под ногами отзывались накопленным за день теплом. Один за другим вспыхивали и угасали за спиной жрицы светочи. Ни высота потолков, ни торжественность обстановки не являлись чем-то незнакомым или пугающим. Мирионима с улыбкой поднималась выше до той самой двери, за которой работал верховный маг, звучно и звонко постучав по двери колотушкой и дожидаясь, когда ей откроют.
- Господин верховный маг, заставляете ждать, - мягко и мелодично попеняла ему жрица, чтобы признал припозднившуюся посетительницу. – Или для вас это такая большая неожиданность, Вельхеор?

офф: реакции Трисмегиста оговорены с Леди

Всего одно слово – «Светлейшая»… Но как по-разному оно звучит в устах разных людей. Мирионима не обратила бы внимания, не заметила, не придала бы значения, если б немногим ранее не куталась в неземную теплоту этого слова в объятиях Рэя. Его «Светлейшая» была правдой сердца… Эта – скорее, привычной данью вежливости её положению, её месту, её правам и её силе… Силе… Была ли эта сила теперь, когда кто-то осмелился…? Кто?
Внимательный глубокий взгляд Мирионимы остановился на лице мага всего на одно мгновение, словно бы сомневаясь в мелькнувшей вдруг мысли. «Мы с тобой уже как-то столкнулись однажды. И ты помнишь, к чему это привело». В том, что помнит он всё – Мирионима не сомневалась… В том, какие выводы сделал… это вопрос. Вопрос до сих пор, несмотря на то, что Вельхеор Белый уже много лет значился очень хорошим, едва ли не незаменимым помощником в суде и прекрасным наставником в школе. Жрица полагала, что дать шанс заниматься любимым делом в жизни – уже много, после всего того, что… «Да… после всего того, что было».
Его кабинет нисколько не изменился. Всё тот же идеальный порядок и чистота. Всё те же свитки, деревянные ларцы и колбы без опознавательных знаков… Всё та же идеальная память, которую он тренировал день ото дня, чтобы ничего не забывать. Верховная переступила порог без боязни и страха, попадая в хорошо знакомую обстановку и пытаясь оценить лишь изменения… если таковые были… или, возможно, поймать знаки… если таковые имелись… о том, что делал, как переживал и переживал ли вообще. Чужая душа всегда потёмки, однако верить хотелось и верилось в лучшее – пока не доказано иного и пока жрице не дали повода допустить обратное.
- Серьезней, вы правы, - мягкий голос Мирионимы согласился с выводами мага, отвечая его беспокойству… естественному, как считала она, для любого знающего её человека… И всё же были причины, по которым Максимилиан, её юный колдун, не подпускал к ней никого из её окружения. Даже (или особенно?) мага. Особенно (или даже?) Трисмегиста и Даниэля Раша. Целитель взял на себя очень много, беспокоясь о ней, но об этом они еще поговорят позже… после того, как переживут сегодняшний рассвет.
Будучи не слабой, но ещё ослабленной, несмотря на прилив сил и прекрасное настроение, приглашением присесть Мирионима воспользовалась в полной мере, с любезного разрешения хозяина… И мягко, ненавязчиво и незаметно утонула в кресле для гостей, задумчиво рассматривая спину… пока сам Вельхеор стоял лицом к окну. Она всегда предпочитала слушать больше, чем говорить. Слушать вопросы и ответы Вельхеора сегодня было по меньшей мере познавательно. Она – познавала – его. Ход его мысли (не мотивов), ход рассуждений, выводы, к которым он придет, стремясь сравнить и обнаружить лишь одно: насколько они совпадут с её собственными? «Магия. Конечно, магия, ведь ты был там, когда всё началось». Последние воспоминания жрицы до погружения в магический сон касались дела кузнеца в прошлом и наемника в настоящем Бранда сына Ульва, и его ходатайство-требование справедливого суда для своей спутницы Элеоноры. Верховный маг был в зале в качестве верховного судьи. И видел, как неожиданно потеряла сознание верховная жрица… и, конечно же, помнил об этом. И предполагал причины, которыми всё это было вызвано.
Всего один плавный наклон головы в знак согласия… и по-прежнему молчаливая улыбка, пока не обратились напрямую к ней. «Хитрый лис». Мирионима улыбнулась шире и тоньше. Вроде бы льстил её самолюбию, но делал это настолько исподволь, подводил к этому так ловко, что… самолюбие жрицы против этого совершенно не возражало, позволяя себе маленькую слабость правящей – услышать о том, что она нужна, что она необходима, что её ждут и на неё надеются. В конце концов… она любила этот город всей своей душой, отдавала ему себя и ничего не требовала взамен. Или так только казалось?
- Благодарю вас, я вполне пришла в себя, - речь снова потекла уверенно и плавно, по возможности огибая подводные камни… Мирионима никогда не показывала явно, что ей нравятся подобные «заслуженные комплименты», но внимательный, умный, наблюдательный собеседник, столько лет находящийся рядом, обязательно это поймёт. Вельхеор относился именно к таким, иначе… не был бы волшебником и не занимал бы подобного поста. - Моё состояние вполне позволяет мне заняться делами, стараниями Максимилиана.
Намеренно или нет, но имя молодого колдуна прозвучало здесь и сейчас с теплой благодарностью из уст верховной жрицы. Его отзывчивое сердце было слишком известно, чтобы скрывать правду… равно как и отсутствие наставника при школе магов столько дней.
- И полагаю, вы правы… цепь этих случайных или неслучайных событий меня беспокоит. Именно она привела меня к вам, в первую очередь, Вельхеор. – Как всегда, вступление к каждой её речи не несло ничего конкретного… ни имён, ни идей, ни догадок. Только «повод» о двух концах: приглашение к чистой беседе, если совесть чиста, или провокация, повод для тревоги и беспокойства её собеседника. Небольшая пауза в любом случае неизменно возникала в речи. Возникла и в этот раз перед тем, как жрица продолжила. – Она, и еще несколько дел.
«С чего начинать?» Проще всего сначала раскидать мелочи жизни и вдумчиво поговорить о Шанти.
- Я поручила Максимилиану отобрать несколько магов в помощь страже на наших дорогах, надеясь с их помощью очистить путь в горы от разбойников. Вы простите мне подобное самоуправство?
Подобное самоуправство, с её точки зрения, дОлжно было простить… и предположить, с кем успела увидеться жрица до Верховного мага.

Недовольство… что ж, он имел причины и даже повод для того, чтобы его выказывать… Только жрица отнюдь не желала призывать на голову своего Целителя все возможные громы и молнии. Нет, громы и молнии Максимилиану ни к чему, и, видя, что молодой колдун не успел поставить в известность Верховного мага, сделала свой маленький шаг навстречу, дабы смягчить проявления недовольства.
- К чему, если я пришла лично, чтобы предупредить вас? – улыбка жрицы вышла небрежно-благожелательной, как если бы она сама говорила Максимилиану, что расскажет Вельхеору лично. Маленькая ложь с ее стороны, несомненно, но произнесенная так, чтобы не бросить и тени подозрения на иное толкование вопроса. «Тяжелые времена требуют действий скорых и решительных… К чему тратить время на походы друг к другу, один за другим, если мне всё равно нужно к вам, и я всё могу сказать вам при встрече? Пусть лучше потратит это время на поиски магов, которые нам так нужны». Смысл. Смысл её улыбки оказался таков, а взгляд спокоен и уверен, как уверен в себе человек, чья совесть чиста и бела, как её белоснежное котто.
- Наука магии и судопроизводства суть достойнейшие занятия, которые редко оставляют время для чего-либо другого, - покровительственно произнесла жрица, прощая столь маленькое упущение, как будто специально подчеркнутое Белым магом и заставляя на долю мгновения засомневаться: верно ли так?.. «Не слишком ли мнительной стала в последнее время?» События последнего времени, их случайность и неслучайность служили благодатной почвой для сомнений… Если твой враг маг – не доверяй колдовству… Магия снов и иллюзий не принадлежала Вельхеору. И этот аргумент более других говорил в его пользу, однако же… Однако же будет глупа, если доверится им без оглядки. Всем им… Каждому волшебнику и колдуну… Каждому… включая Максимилиана. Отстраниться от него, чтобы уберечь от удара. Вот правильное решение, видя чувства… а Мирионима видела их. Но никогда не отвечала им. Никогда не давала повода думать, что может быть по-другому… Не даст и теперь. Из-за Рэя.
И ожидаемо, и неожиданно одновременно. Так прозвучало его имя в устах Верховного мага. Легким недоумением подернулись выразительно брови. Сколько раз произносилось имя Рэя магом… и лишь сейчас румянцем на щеках проявили себя еще не остывшие на губах поцелуи. Впрочем… румянец легко принять за лихорадку… за остатки болезни, так вовремя поразившей её. Не целительской ли? Можно было бы предположить… Не знай Мирионима сна и не помни его мелочей.
- Извините меня. - Жрица кротко прикрыла глаза, делая несколько вдохов. – Магия никогда не проходит бесследно.
Даже если играла сейчас для него, Вельхеора, то старалась, чтоб он видел в этом не больше, чем просто болезнь, на которой привычно не придавала большого значения женщина. Она же всегда была сильной. Всегда. Несмотря ни на что.
- Господин Белый маг, - голос вновь зазвучал глубоко и спокойно. И лишь после этого Мирионима снова открыла глаза. Она не суетилась, не следовала за Вельхеором взглядом, не пыталась даже повернуться в его сторону. Жрица просто знала, что её услышат и с того места, где находятся. А это место менялось постоянно. – Вам известно, как именно принимаются решения между нами. Господин Дамайон обратился ко мне с этой просьбой. Я ее поддержала. И не сомневалась и не сомневаюсь, что в этом вопросе между нами не может быть никаких разногласий… Ведь главное в мире – безопасность людей, на что направлены все наши усилия… и военных, и жрецов, и магов. Не так ли?
«Безопасность людей и дорог», - прибавила жрица про себя. – «Поскольку из-за разбойников нарушено сообщение с горными поселениями… А так не должно быть».
Прежде, чем продолжить, жрица какое-то время молчала. По сути, она приступала к важнейшему из дел, за которым пришла… Ну почти. Не считая суда над Эйонном из Грая… Когда найдут. И если.
- Кроме того, я хотела просить вашей помощи в двух очень важных вещах, - подчеркнула намеренно жрица. Разумеется, в тех, где без магии не обойтись… Или можно положиться на магию больше, чем в сферах иных. – Вы, конечно, смогли бы найти человека, или восстановить его путь по следам памяти? Его собственной памяти или воспоминаний о нём других людей? - Мирионима мягко накрыла ладонью подлокотник своего кресла, выглядывая из условного укрытия. Отыскать глазами мага, улыбнуться ему, одобряюще и ободряюще одновременно… «Об ограничениях, условиях… мне нужно знать их сейчас». - Восстановить места и события, сделав с памяти «слепок», даже если не помнят об этом? Или же не хотят говорить?

Усталость... усталость... почему усталость? Почему он говорит об усталости снова? Закроем снисходительной, извиняющей улыбкой любую крамольную мысль от его глаз. Вельхеор умён. По-люциферски умён... и уже не раз, не однажды доказывал эту черту, снова вкладывая между слов тонкую похвалу лисью похвалу – приманкой тщеславию жрицы, по счастью, способной её разглядеть и от неё отказаться… но следы яда хорошо проникают в кровь. Особенно, когда этот яд – самолюбие.
- Мой дорогой Вельхеор, - Мирионима не могла не возразить, не попенять даже на предположение о потере доверия, как и прежде, стремясь сохранить баланс их хрупкого мира. – Вы забываете об одном: когда я по одному недостойному поступку очерняла магическое искусство в целом?
«Даже тебе, Белый маг… Даже тебе я дала шанс. Помнишь то время?» Её риторический вопрос не требовал ответа. Она продолжала смотреть, думать, оценивать и наблюдать. За следующим взглядом. За следующим жестом. За следующим словом в этой комнате.
«Ты прав, маг. Я это знаю». Есть вещи, в которых Вельхеор при всём желании не мог ей отказать… и она пользовалась этим. Не часто. Но сейчас…
Сейчас, после озвученных условий, наступил тот самый момент, когда задумчивый взгляд жрицы остановился на его лице.
- Рада слышать, что вы не считаете посторонней меня, - улыбнулась она, используя образовавшуюся лазейку. – Вы, конечно, помните, Вельхеор, что мастерство волшебника, соединенное с волей жреца, могут сделать гораздо больше, чем по отдельности? Поскольку эта задача сложна, я предлагаю вам в союзники своё искусство.
Верховная смотрела на него с улыбкой, ожидая лишь одного одобрения и согласия, и даже если их не наблюдалось в душе мага, она вряд ли приняла бы отказ. И маг знал, что она права. Что жрец её ступени способен в несколько раз усилить даже самое сложное и изощренное колдовство, сберегая его силы и ресурсы и сглаживая эффект «обратной стороны заклинания», отдачи, почти полностью принимая её на себя. Жрица редко бывала настолько щедрой, чтобы предлагать «в напарники» себя. Это должен был быть исключительный случай… или заседание суда, во время которого или она, или кто-то из её жрецов поддерживал мага и помогал ему.
- Учитывая все обстоятельства сложившейся ситуации, - продолжить через паузу ей никто не запретил, и плавный голос Верховной увлек мысли дальше по течению, немного проясняя и уточняя детали… Конечно, не все. Конечно, некоторые. И ровно те, которые жрица могла назвать сию минуту. – Моя просьба касалась сразу нескольких вещей. Первая – это тайна путешествия ключа. Сегодня утром он будет у меня в руках, и я хотела бы получить ответ на вопрос: в чьих еще пальцах он побывал с тех пор, как исчез с шеи своего обладателя. Вторая связана с возможным судебным заседанием... если стража доберется до человека раньше, чем мы. Третья – с поиском этого человека по следам в памяти тех, кто видел его до исчезновения. Полагаю, что и эта часть отложится до утра… Потому что есть еще одна… Та, которой увенчается сегодняшняя ночь.
Речь Мирионимы, конечно, имела все необходимые паузы и смысловые акценты. Речь, конечно, текла мягко и наполняла сосуд понимания постепенно, будто вода из родника. Речь грациозно огибала возможные препятствия и остроту каменистого дна… остановившись перед последним… Камнем, под который одной лишь воде просочиться оказывалось не под силу.
- Это люциферка, Шанти. Я хотела бы иметь на руках рисунок той части подземного города ЛиС, которую она хранит в своей памяти.
Жрица остановилась, и в карих глазах засветился вопрос: «Возражения? Опасения? Сомнения, великий маг?» По крайней мере одно затруднение она могла предугадать совершенно точно… для последней части её многоступенчатой просьбы требовалось время, время и ещё раз время, которым они пока не располагали, которого не хватало и которое требовалось отвоевать. И ритуал. Который выпьет много сил у них обоих.
Знал ли маг, что люциферку должны казнить? Знал ли, что она обвинялась в покушении на жизнь и здоровье верховной жрицы? Это Мирионима тоже хотела узнать... как бы невзначай проверяя, насколько осведомлен всё-таки маг в жизни города.

«Случай действительно громкий…» - в этом жрица не только согласилась с Вельхеором, в этом одобрила его. Узнавать про громкие дела – обязанность верховного судьи, потому что любое дело такого плана в любой момент может лечь ему на стол на судопроизводство… Мягко скрылось за многозначной и загадочной улыбкой беспокойство верховного мага о её здоровье… Мирионима не отвечала ни да, ни нет, намереваясь решить это самостоятельно. Впрочем… если он хочет вердикт Максимилиана, он получит его в любом случае: целителя жрица могла просто попросить. Только приближаться к своей памяти магу она пока не позволит… Слишком ценны воспоминания о сне и слишком не однозначна их роль во всем этом деле. Чувство «чужой магии» не принадлежало белому магу… однако именно это ощущение женщина хотела сохранить. Она всегда – опознает владельца этих сил, если только ей повезет столкнуться с ним… «А ведь всё может быть, верховный… Всё – может – быть».
- Мы решим это после, Вельхеор, - тонко улыбнулась жрица, откладывая решение этого деликатного вопроса на неопределенный срок. Нет, она не выказывала ему прямого недоверия… она лишь расставляла приоритеты в списке дел, где участь и дальнейшая судьба Шанти всего важнее и приоритетнее. «Умён, как всегда, Вельхеор. Именно это я в тебе и ценю. Гораздо более остального».
За цепкость и глубину ума он получил когда-то второй шанс… Цепкость и глубину ума использовал теперь в целях Храма. Только ли его – оставался вопрос: слепой Мирионима не была никогда… Недальновидной тоже, но в этот раз он не понял её игры в полной мере… Отметив два важных шага, однако немного не так их для себя трактовав. Именно это жрица намеревалась исправить.
- Что ж… Ваш несравненный ум вновь раскрыл себя в этом деле, - плавно кивнув, наклонила голову жрица, рассматривая пальцы белого мага на поверхности его стола. Его руки всегда были куда более выразительными, чем голос и даже лицо. Раздумья, гнев, неудовольствие, одобрение – всё это прекрасно выражалось магом через пальцы… какой бы тон ни играл в голосе в данный момент, особенно сейчас, когда использовала то же оружие тонкой лести, возвращая один из сладковато-ощутимых уколов своему самолюбию. – Вы отметили и панику, и безумства, и необходимость сохранить жизнь люциферке, если мы оба хотим увидеть, что хранится в её памяти. Но казнить её – мы казним непременно...
Темные непроницаемые сейчас глаза жрицы надёжно хранили её тайну… до той поры пока верховная сама, лично не решит прояснить каждое из сказанных слов, едва заметно улыбнувшись и поднимая взгляд к лицу белого мага.
- И достигнем этим трех целей сразу. – Небольшая, но значимая и весомая пауза, помогая себе собраться с мыслями и формулировками. – Люди говорят о моем отравлении, Вельхеор. И в этом я склонна им верить… Верить в том, что не подточив моих сил, было бы невозможно околдовать меня и испробовать на мне свои чары. Казнив люциферку – мы дадим людям то, чего хотят они. Отмщения за меня. – Раз. И обмен глубокими взглядами друг с другом. – И вы сами сказали, Верховный: она действовала не одна. Люциферы пойдут на всё, чтобы её знания не попали в распоряжение Храма. Они, скорее, убьют её до проведения ритуала, и мы не успеем подготовиться. Значит, казнь Шанти – обезопасит её от её же сородичей и даст нам необходимое для ритуала время. – Два. И прекрасная интрига со многими неизвестными… - Наконец, её казнь – шанс поймать её сообщников, если вдруг они придут на эту казнь посмотреть… Понимаете меня? - Три. И теперь должно было стать понятно, для чего жрица пришла к Вельхеору… - Казнь будет не настоящей. Но нужно – чтобы в неё поверили все. Даже… люциферы.
«Люциферы, которые не поддаются внушениям жрецов… но поддадутся вашей игре с памятью».
- И в этом – мне нужна помощь… Ваша и ваших магов, распоряжения которым я выдала бы лично и по отдельности… Скрепив жреческим обетом хранить эту тайну во что бы то ни стало.
«Разумеется, в вашем присутствии, Вельхеор… дабы не было недоговоренностей и не нужных – в этом деле – подозрений». Осталось лишь выяснить, кто из магов имеется в наличии сейчас… учитывая, что нужны волшебники и маги определенного спектра.
- Я думала об огненном маге, о Максимилиане и о вас… И вас обет, конечно, не касается. Мы с вами и без того будем хранить всё происходящее в тайне, не правда ли? - Взгляд ее глаз на этот раз ясен и чист. - Или у вас есть еще кто-нибудь на примете?