Щитки на сапогах негромко бряцнули, когда Ашеса поставили-таки на пол, избавив от одной необходимости  - бороться за дыхание, и озадачив другой: равновесием. Колени предсказуемо подогнулись, ступни проехались по залитому вином полу, но Эр'Хаарт все-таки зацепился локтем за бочку и удержался, с тихим стоном навалившись на нее боком. Не нужно было спрашивать, чтобы понять: парню очень плохо, и то, что он хоть как-то на ногах держится - вообще чудо. Голова Аша была низко опущена, мокрые пряди свесились вдоль щек, мешая разглядеть его лицо – равно как и ему самому видеть, что творится вокруг... но это, впрочем, было последней из его нынешних забот.
От необходимости держать в тонусе все тело замутило только сильнее. Кто бы мог предположить, что простое стояние (даже, пожалуй, полулежание - на бочке-то) требует таких усилий! Дыхание сквозь приоткрытый рот было громким, тяжелым; быстро пересохли губы, приходилось их то и дело облизывать, натужно сглатывая. Если бы стошнило, избавив и от неумеренно выпитого вина, и от принятой с ним дурманной отравы, наверняка стало бы полегче - но Эр'Хаарт всей душой презирал подобные защитные рефлексы, только сильнее стискивая зубы и напрягая горло: негоже аристократу делиться с рядовым быдлом своим внутренним миром. Любым из.
С какой-то сонной заторможенностью попытавшись удержать отданный ему кем-то клинок, Ашес не смог достаточно быстро и сильно сжать пальцы - меч оттянул руку вниз, стукнув острием об пол; щепку времени спустя и рукоять не удержалась в безвольной ладони. Меч выскользнул, с лязганьем подпрыгнув при падении и расплескав вино. Редкостно гадливая ситуация - но, рискни Эр'Хаарт потянуться за ним, всяко бы сам уже не поднялся. Это он понимал, и предпочел остаться хотя бы относительно на ногах. И если этот вопрос касался уважения – то никак не стороннего…
Аш прищурил глаза, фокусируя взгляд на отблесках факела, очерчивающих контур клинка. Моргнул раз, другой – вроде не расплываются, хотя туман, набившийся сквозь уши в черепную коробку, развеиваться не спешил. Голова у него кружилась почти буквально, мягко покачиваясь на шее в такт дыханию. Медленно, с глубоким задержанным вдохом парень поднял лицо, окидывая мутноватым, но вполне себе человеческим взглядом освещенное рыжеватыми тонами подвальное помещение.
Но разобраться, что к чему в смутно знакомой картине, он не успел – вернее, не смог, упершись взглядом в чью-то заслонившую свет фигуру. Не терпящие пререканий руки рванули его куда-то вперед, заставив сделать несколько неровных шагов. Сообразив, что его тянут к открытой бочке, Эр'Хаарт попытался упереться – довольно живенько, надо сказать, для того, кто только что стоял, шатаясь; но получилось плохо, вернее – никак: пол скользкий, тело вялое и глухое, даже руки, ошарашено вцепившиеся в края бочки, и те невольно прогнулись, когда его с силой придавили и нагнули головой прямо в воду. Задохнувшись, удивившись, возмутившись и Хранители еще ведают что испытав, Ашес протестующе забулькал, замычал что-то из-под водной глади, силясь вырваться и – черт с ней, с местью, дайте хоть вдохнуть! Квелая опустошенность преисполнилась красок новых ощущений – не самого приятного, но хоть не такого отупляющего спектра. Во всяком случае, когда парня наконец отпустили и позволили вскинуться над бочкой, мутным полутрупом он уже не выглядел. А что промок насквозь и печально обтекает, расплескав вокруг себя добрую треть бочки - так он и до того был не слишком сухой и веселый…
Ашес хрипло закашлялся, мешая вздохи с ругательствами, вскинул руку к лицу, чтобы убрать волосы… шатнулся, сильнее вцепился в край бочки пальцами второй. Кое-как отбросил патлы назад, снова нашел равновесие и со зловещей медлительностью, испорченной только неритмично тяжелым дыханием, повернулся к тому, кто стоял рядом. Посмотрел. Помолчал.
- Твою ж мать, - емко и неожиданно спокойно охарактеризовал он увиденное. Вернее, увиденного – Медведя собственной персоной.
«?%;№:»!, а можно я обратно отключусь?..»
Кому как не Ашесу знать, что появление наемника поблизости ни к чему хорошему обычно не приводит. Ну не водятся наемники в тех местах, где все хорошо, а если вдруг завелись – считай, что все вот-вот станет очень плохо, если уже не стало, просто ты еще об этом не знаешь… Мокрая ткань перчаток противно скрипнула по деревянному ободку бочки, когда пальцы парня сжались на нем сильнее, давя негодование, смешанное с очень плохим предчувствием и… страхом?..
Медведь решил, что клин клином вышибают? Ну, вышибли. И по морде наемнику этим клином не прилетело только потому, что Эр'Хаарт сильно сомневался в своей способности удержаться на ногах в отделенном от бочки состоянии.
- Какого …, … и … тебе меня топить потребовалось?!.. – вызверился Ашес, которому от головомойки посвежело, конечно, но не самым лучшим образом – теперь вместо тумана в голове вода в носоглотке свербела. Суставы по-прежнему ныли, с волос за шиворот ручьем лилась омерзительно холодная вода. Охрипший голос сбился, в горле запершило, заставив парня возмущенно закашляться – но взгляда пронзительного он так и не отвел. Ни к бочке, ни к тому, что осталось за спиной…

Русалианка-медуза, к слову, была совсем лёгонькой по меркам Макса, поднял как пушинку. Чего не скажешь о второй - уж с этой бандурой на спине её явно просто так было не поднять. Не факт, что Медведь в одиночку допёр бы её до бочки, а уж смотреть как надрывается Грэг наёмник всяко не собирался. Так что без споров и уговоров, наплевав на накатывающее омерзение от нечеловечности морской девки, помог запихать в бочку и вторую устрицу.
Утерев со лба проступившие капельки пота, Макс проводил командира стражников взглядом до дверей и всерьёз взялся за Ашеса. У них было не так уж много времени, чтобы привести аристократа в сознание и придать ему мало-мальски цивилизованный вид, насколько это вообще было возможно, судя по состоянию парня. Точней по нестоянию, так как "выданный" Максимилианом меч не держался в ослабших барских ручках, и коленочки предательски дрожали, заставляя своего хозяина тяжко опираться на близстоящую бочку. В такой позе Эр`Хаарт как замер, судя по всему, устремившись взглядом куда-то в одну точку, так и стоял в процессе всего русалотаскания, медузовымачивания и устрицемакания.
Подвалив к аристократу, Медведь, не особо раздумывая, взял последнего подмышки, дотащил до третьей бочки с водой и как следует макнул туда головой. И откуда только силы взялись - и упирался, как ягнёнок, которого на заклание ведут, и из бочки воды больше выплескал, чем в ней осталось. И не поверишь что пять минут назад еле дышал... В конце концов, Медведь удовлетворился проделанной работой и дал страдальцу вылезти из боки, выпустив из своей железной хватки - а то так и утопить можно ненароком, мало ли. Как и ожидалось от Ашеса, стоило ему проморгаться и отфыркаться, как он принялся костерить Макса почём свет, перебирая цензурные и не цензурные выражения.
- Хм, а вот маму попрошу не трогать, - нахмурился слегка мечник, в ответ на первые же слова медноволосого. - она, между прочим, была порядочной женщиной! Впрочем, раз есть силы ругаться, значит ты вполне себе в порядке. А купать я тебя вздумал потому, что нашёл я тебя связанным, в луже вина и кровищи посередь подвала, с двумя наклюкавшимися русалианками и ещё двумя тёплыми трупешками, как раз по одной на каждую. Так что отфыркивайся, отсмаркивайся и выкладывай, что тут у тебя расприключалось. Потому как данный вопрос серьёзно заинтересует стражников, до прихода которых ещё есть немного времени. А потом, коли захочешь, расскажу как я тут очутился. И ведь подумать только, как нарочно притащила нелёгкая именно сюда и именно сегодня, хах!

Ашеса содержательное изложение обстоятельств произошедшего ввергло если не в полное неверие, то в некоторую степень ступора, с которой он и уставился в ответ на Максимилиана. Вдумчиво так, с расстановкой посмотрел – после чего медленно, болезненно морщась, опустил взгляд, поворачиваясь к бочке спиной. Лужа вина отчасти просочилась сквозь доски пола, окрашенные в равномерный багрово-малиновый цвет.
Он помнил. Очень не хотел это признавать – потому что думать и вспоминать было страшно и больно… но помнил все, до последней минуты. Так, как помнят прочитанную книгу, увиденный сон – изнутри, но как будто сторонним наблюдателем. Образы были рваные, затемненные, мутные, наполненные приглушенными звуками и гулким биением сердца… и далеко не такие неразборчивые, как хотелось бы.
Заломаная до хрустнувших позвонков шея. Собственное глухое бешенство, клокочущая чернота в легких. Отбитый локтем кувшин – и падающий сверху мальчишка-виночерпий. Вскинувшийся изнутри гнев: угроза, враг, нападение! Враг должен быть мертв. И собственные пальцы, впившиеся в слабое, дрожащее горло…
Ашес поднял руку к лицу, прикрыв ладонью глаза так, как будто они у него болели. На самом деле, больно было где-то намного глубже, но удушающей волной отчаяния резануло и по глазам тоже. Эр'Хаарт рвано вздохнул, плечи его вздрогнули. Он только сейчас понял, что так до конца и не поверил в то, что происшествие на дуэли не было случайностью. Не воспринял всерьез, не попытался разобраться в причинах – вернее, ухватился за первое же попавшееся объяснение. Ну с кем не бывает – вспылил, а дурак подставился, сам виноват! А в чем, с позволения спросить, был виноват виночерпий?.. В том, что споткнулся на лестнице?..
- Я не хотел их убивать… - глухо проговорил он из-под собственной ладони, не глядя на стоящего рядом наемника. Рука медленно сползла вниз, вцепилась в ткань плаща на груди – там, где гулко билось сердце, поднявшееся к самому горлу. Что это было, черт возьми?.. Если он сошел с ума – то как сумел вернуться? В самом ли деле там, в глубине сердца, появилось что-то чужое, или это ему только кажется сейчас, в порыве чувств? – Не хотел… Черт!
Парень, зажмурившись, с силой стукнул кулаком по бочке, отозвавшейся тугим гулом. Задышал глубже, но глаз так и не открыл, борясь с чем-то внутри себя, на этот раз – чем-то не имеющим ничего общего с гневом и яростью…

Макс был готов выслушать бодрый рассказ Эр`Хаарта, обличающий двух русалианок во всех смертных грехах (ну, хотя бы, в тех что произошли здесь) и потом с полной и окончательной уверенностью встать на сторону аристократа. Непонятно почему, но у него с самого момента знакомства была необъяснима тяга к напарничеству с этим парнем, без шуток, он, наверное был едва ли не единственным от моря до моря человеком, который мог поболее прочих претендовать на право зваться другом Медведя. Но уж такого шокирующего признания из уст Ашеса наёмник ожидал меньше всего. Максимилиан присвистнул от удивления, в ошеломлении открыл рот, помолчал и закрыл снова, так и не нашедшись, что сказать. Ну подумаешь, убил и убил, велика потеря, бомжара какой-то портовый, пропойца и мальчишка-хиляк, было бы о ком горевать. Впрочем, родные виночерпия вряд ли с такой позицией согласятся. Эх, вот так незадача... Что уж говорить, сам Медведь, пожалуй, немало людей кокнул в пьяных драках в придорожных и городских трактирах, ибо в трезвом-то виде не всегда силу соразмерял, чего уж про нетрезвый говорить. Но его угрызения совести по этой теме отчего-то никогда не мучили. Наверное, потому что чаще всего это были в основном взрослые мужики, который напрашивались сами, да к тому же не факт что помирали ещё, просто судьба пострадавших обычно менее всего заботила мечника по утру. А тут, тут, всё-таки, ясное дело другой случай.
В итоге Макс просто поскрёб в затылке и не выжал из себя ничего умней, чем озадаченного:
- Так если не хотел, зачем убил-то, не понимаю?

- А я понимаю, думаешь?! - не сдержался Эр'Хаарт, вскинув голову в сторону мечника и тут же снова закашлявшись. Утер тыльной стороной перчатки губы и лицо - даже жестче и старательней, чем следовало бы, как будто пелену непонимания можно было убрать физически. Глубоко вздохнул - все еще мелко подрагивая, но успешно преодолевая себя. Кончиками пальцев коснулся лба, с нажимом потирая кожу. Оная отозвалась непривычным острым жжением, как от свежей ссадины, вынудив цыкнуть и отдернуть руку. Ашес собрал пальцы в кулак, стиснул его - и медленно опустил. - Этот пьянчуга разозлил меня... оскорбил. Вывел из себя. И я просто... не смог остановиться.
Это "до" ему не хотелось убивать. И сейчас - уже не хотелось. А тогда... тогда, в мутящей пелене злобы, это было единственное отчетливое желание - даже не просто убить, уничтожить. Всех, кто может быть ему враждебен. Не важно, какой ценой.
- А мальчишка... он появился так некстати, свалился с лестницы... сбил меня с ног. И я...
Ашес снова выругался, явно не желая озвучивать факт. Убил, да. И как! Будто зверь какой-то - горло вырвал... Плечи медноволосого снова вздрогнули от рваного вздоха.
- У меня в голове что-то помутилось в тот момент. Когда этот, - он кивнул на лежащий у стеночки труп неудавшегося информатора, - наезжать начал. Уже второй раз... вот так. Думал, случайность, - Эр'Хаарт запнулся, нервно сглотнул. - Выходит, что нет...

- Хороша случайность! - ругнулся Макс, не столько со злобы на аристократа, сколько от бессилия. Ну правда, а чем тут уже поможешь, если всё ясно как день. Даже лазеечки не осталось никакой. Если бы Ашес сказал, что не помнит ничего, остались бы только слова двух никому не известных русалок, против слова наследника героя былых времён... А это, кстати, неплохая мысль,. Да только вот не согласится Эр`Хаарт, как пить дать, не согласиться. Впрочем за неимением других идей, надо хоть что-то предложить.
- Ну и что ты планируешь теперь делать? Можно, конечно, сказать, что забыл всё, что тут делалось, какая никакая - ниточка к спасению. Вон тебя по лбу щупальцем медузьим приложило, может околдовали они тебя, ведьмы морские, ты и думаешь, что обоих этих положил, а? - Медведь попытался заглянуть в глаза медноволосому, уже сам почти поверив в только что состряпанную на ходу теорию, и надеясь увидеть согласие со стороны друга.

- Спасению? Макс, меня не убьют за одно лишнее тело, - взгляд, поднятый на наемника, был трезвым и злым. Вот только в уголках этих живых глаз что-то странно поблескивало, контрастируя с запечатанным каменной серьезностью лицом. Понимание отдавалось в груди тянущей, острой болью - но Эр'Хаарт держался над ней, твердо намеренный больше ничему не позволить себя одурманить. Трудно не понять, что причиной всему опять стала его бесконтрольная злоба, вырвавшаяся наружу больше, чем ему хотелось бы... Вдруг он и в самом деле только думал, что не хотел убивать? Обманывал себя - а на самом деле вон как?.. - И в тюрьму не посадят. В крайнем случае, ненадолго. Не в этом проблема. К тому же, перед жрецом не солжешь, да и ложь не спасет меня от главного...
Эр'Хаарт соображал быстро - даже быстрее, наверное, чем ему хотелось бы. В самом деле, стоит увидеться со жрецом. От их последней встречи воспоминания остались премерзкие, этот взгляд в глубину души ему еще не раз в дурных снах будет видеться... Но если служители СиЛ и в самом деле читают разумы людей, как открытую книгу... возможно, жрец сможет понять, что на самом деле произошло в погребе на этот раз?..
- Я уже сбежал один раз, хватит. Только хуже стало. Так что больше никаких "спасительных" отступлений. Пока я не пойму, в чем проблема...
Ашес тяжело вздохнул. Проблем, на самом деле, куда больше, чем одна эта, личная. Русалианки никак не хотели лезть в его и без того звенящее под напором размышлений сознание... а ведь это были именно они - в полумраке тогда не показалось. Что делали они здесь, в подвале, вместе с заложившим его пьяницей?.. Не они ли - из тех, что пропали?..
- Только, Макс... - Эр'Хаарт снова поморщился и потер пальцами лоб - на этот раз осторожнее, ближе к виску. - Я, похоже, в этот раз влип куда серьезнее обычного. Не боишься заляпаться, за меня заступаясь?..

Ну вот, так и есть, отказался, как отрезал. Ладно, хоть раненого корчить перестал, значит и правда в себя приходит, вон аж слышно почти, как мозги зашуршали, подбирая слова и обдумывая варианты. Старый добрый Ашес, несмотря на то что вполне себе ещё молод. Впору выдохнуть. Выдыхать, естественно, Медведь не стал, а вот горестно вздохнуть всё же ухитрился.
- Ну да, кому как не мне переживать из-за вероятности подмочить репутацию, мне это тааааак навредит, просто ужас! - наёмник чуть манерно закатил глаза, но продолжил куда серьёзней чем ожидалось. - Брось, я этих бедолаг пальцем не тронул, и в том свидетелем будет никак не меньше местный командир стражи, мой приятель давешний. Ну подумаешь, пару русалок пощекотал сапогом да мечом... Так и они меня, - Макс указал рукой на свою поцарапаную физиономию и мокрую одежду, - тоже не хлебом солью приветствовали. А намерения у меня были исключительно положительные. Короче, садись, и отдыхай, пока время есть, скоро придётся как следует отвечать на вопросы, мне думается.
С этими словами сам мечник плюхнулся на жалобно скрипнувшую лестницу и слегка развалился, устраиваясь поудобнее и поправляя меч за спиной, чтобы не мешался.

Эр'Хаарт дернул уголком губ, наметив ухмылку, и хмуро отвел взгляд. Цепочка событий постепенно развернулась перед ним, разделившись на «то, как было на самом деле» и «то, что кажется со стороны». Выглядело все премерзко – и получалось, будто он убил информатора не иначе как для того, чтобы заткнуть ему рот и не позволить выдать еще что-нибудь по делу о русалианках. Нордейл, конечно, более-менее признал в Аше своего, но поверит ли он его слову теперь, будь оно хоть трижды благородным? В тюрьме же не поверил, пока жрец не встрял с пояснениями…
Жрец. Все, как ни крути, упирается в жреца, чье присутствие при допросе есть неизменное право аристократии. И вот это Эр'Хаарту совершенно не нравилось: ведь как жрец скажет, так и будет, то и станут правдой считать. Служители СиЛ – истина в последней инстанции, им, говорят, самой магией врать запрещено… Вот только Ашес опасался успокаивать себя этой верой. И мог только надеяться, что жрец, проявивший благосклонность в камере, сохранит ее и сейчас… что бы он там не углядел в его душе.
Задумчиво собрав волосы в кулак и хорошенько их скрутив, чтобы отжать лишнюю воду, аристократ печально усмехнулся. Да уж, занесла нелегкая к черту на рога… Вовремя Макс появился, как ни крути. Пока над затылком маячит железный кулак, готовый, чуть что, отвесить отререзвляющего тумака – Аш может быть уверен, что у недавнего кошмара нет шансов повториться.
А если бы он не отключился тогда? Русалианок бы тоже по доскам размазал? Они вообще в сторонке сидели, те еще жертвы обстоятельств… За что только с наемником подрались? Впрочем, учитывая Максову простонародную суеверность – явление морских девиц в их истинном облике ему явно пошло в разрез с шаблоном.
Мокрый плащ, напитавшись водой, тяжело давил на плечи, никак не помогая согреться – наоборот, усугубляя мерзкую продроглость, пробирающую до костей холодным нытьем. Эр'Хаарт разомкнул сцепки наплечников, стащил их через голову – руки все еще предательски подрагивали, но бочка уже не казалась центром объективной реальности. Парень чувствовал себя измотанным, как после многочасовой тренировки боем – пережитое напряжение утомило каждую мышцу в его теле. Стоило воспользоваться советом Макса и отдохнуть, пока еще есть время… До прихода стражников, он сказал? Кто-то уже ушел, чтобы позвать их? Впрочем, Ашес все равно не собирался избегать отложенной встречи. Некуда ему уходить – да и незачем.
Молчаливо выудив из лужи вина свой меч, аристократ кое-как обтер его полой плаща. Бросил смятую ткань на какой-то пыльный запечатанный ящик с бутылками, сам сел сверху, подогнув одно колено к груди и опершись на него предплечьем. Локоть притянул голову будто магнитом: шея ныть не переставала ни на минуту, а так хоть какое-то облегчение.
Кажется, он умудрился даже задремать на некоторое время, несмотря на ворочавшуюся внутри болезненную обиду, негодование и смущение – последнее от того, что трупами так до сих пор никто и не занялся. А взгляд так за них и цеплялся; хорошо хоть, что все пропахло свежим вином, заглушив запах крови и грязи…
Шаги по лестнице пробудили Аша от дремоты, заставив сонно поднять голову и прищуриться на свет. Знакомые все лица… тот командир с плаца да жрец; действительно, стоило ожидать, что его приведут. Такое дело - обычно ж говорят «без поллитры не разберешься», а тут целую бочку вылили, и стало только мутнее…
На вопросы, адресованные ему, Эр'Хаарт лишь скривился неприязненно – вынырнувшая-таки из бочки русалианка изложила все как на духу, и с каждым следующим словом ее повествования Ашес все больше мрачнел. Верхняя губа его подрагивала, с трудом сдерживая рвущийся наружу оскал. Ощущение всего мира, обернувшегося против него, заставляло ощетиниваться острыми иглами язвительности - и у воина не было ни желания, ни сил пытаться это скрыть. Что он собрался делать? Да разве ему это решать?..
- Ты жрец или кусок дерьма на дороге? Хочешь ответов – на, читай! – хрипло процедил он на повышенных тонах, взмахнув рукой над своей головой. Вдаваться в какие-либо объяснения, а уж тем более - оправдания и заверения в том, что он не нарочно, было не только тошно, но и очень глупо. – Эта мокрядь в бочке уже все выложила, толку повторять...
И, напряженно сведя брови, отвернулся, уставившись на темный бок стоящей рядом бочки. Противно было признаваться даже самому себе - но ему было не только обидно, но и очень страшно: одно дело, когда сталкиваешься с неведомым лицом к лицу, и совсем другое - когда оно внезапно обнаруживается внутри тебя...

В роли Медведя - собственно Медведь;

"Девку усыпить, а самому быстро за этой парочкой..." Первоначальная мысль схлынула как приливная волна. Все таки Волдет был не новичок в своем деле. "А смысл? Мне же не заказали их устранить. С девчонкой, даже если очень быстро я провожусь минуты четыре. Потом надо потратить время на то чтобы выбраться отсюда. Дверь крепкая бесшумно не выбить. Отмычка? Не так я и хорош в этом деле. Окно? Да это разумный вариант, но тоже требует времени. Проклятье - то время за которое они уйдут. И потом надо будет или возвращаться впереди них или исчезать. Потому что объяснять потом хоть купцу, хоть этому воину - почему я "вышел погулять", да как смог это сделать, да каким нелегким чудом их нашел. Мне что приказано? Вживаться и ждать указаний. А вот пустую жемчужницу им, а не активные действия. И если они рассчитывают, что я начну действовать как и положено угрю и тем самым выдам себя, то они просчитались. Значит так, что мы имеем? Хмммм... кажется если не мы сейчас, то однозначно нас... будут иметь..."
Мысленно пожав плечами, послав все начальство к Морской Ведьме, русалиан решил держаться за то, что попало ему в руки и получать наслаждение по полной программе. Девушка? Аппетитная? Тогда вперед!
Авансы девушки не остались безответными.
- Имя, моя красавица? Что в имени тебе моем. Меня привел к тебе случай в лице этого хитрого купца. Закончится ночь и Солнце украдет меня из твоих объятий. Назови меня сама. И я буду для тебя этим именем!
Он засмеялся негромко, так как по своему опыту знал любят девушки.
Что знает суша и ее жители о том, каково быть бурей?
Как любить, когда вокруг тебя весь мир превращается в хаос.
Ничего они об этом не знают.

Отредактировано Шшеллаар Волдет (2013-01-14 22:35:25)

Если Морская Ведьма решила пощупать тебя за... корму, то будь уверен, что Великий Кальмар уже ласкает твою шею. Эта, даже не пословица, а скажем так - прописная истина вспыхнула в мозгу Шшеллаара, когда девушка укололось иглой, спрятанной в волосах русалиана.
"Интересно, уснет или... совсем уснет?" - отстраненно подумал угорь. Судя по реакции девушки она именно уснула. Действие другого снотворного было  бы столь стремительным, что времени на вопросы и самонаблюдение не осталось бы.
Но огорчиться Шшеллаар не успел, словно ледяной водой плеснули. Море, соль, свои. Свои? Зачем?
"Слава Бездне, дождался. Принесли нормальное задание...
Ого! За купцом или за охранником?
За мной."
Шшеллаар, не страдал манией величия, он не считал себя единственным на побережье объектом, достойным внимания русалиан. У него просто была паранойя. И он ей не страдал, он ей наслаждался, можно сказать, жил душа в душу.
"Судя по звукам, окно взламывать не решили. Интересно, ключ снаружи или купец унес? Мне уже любопытно. Это привет от тех, кто так нехорошо кружит вокруг Волдетов? Или это лично для меня развлечение? В конце концов не только сушняков я... усыплял. Ну что же, пусть эти посетители будут ко мне. И да возрадуемся и повеселимся! И спляшем над Бездной!"
Посох под руку, так чтобы удобней порадовать посетителей. Между пальцами левой руки сонная и парализующая стрелка. Прикрыться телом девушки. Ну да, не хорошо. А что делать? И шепот, громкий страстный шепот.
- Ах ты моя красавица. Давай, давай, дааааа....!
А еще можно девушку метнуть в открытую дверь.... Тоже интересно будет.

На обращение жреца Ашес так головы и не поднял, упрямо глядя в одну точку в стороне, с зажатой меж бровей хмурой морщинкой внутреннего напряжения. Только уголок поджатых губ нервно дернулся, опасно обнажив стиснутые клыки и будто отмахнувшись от его нравоучительных речей. Легко ему говорить - подумай... как будто мысль когда-либо могла справиться с бурей разгоревшихся чувств. С умным лицом говорить о высоком всякий горазд, но на деле... на деле, получается, жрец ему ничем не способен помочь. Еще и дураком его считает, не способным два и два сопоставить. Может, и не беспочвенно, но совершенно напрасно. Вот только понимать и делать - все равно в корне различные понятия. И если понимал парень достаточно, то что делать с этим пониманием - пока не представлял. Оттого и чувствовал себя так отвратительно, раздраженный и порядком ослабленный собственным бессилием... Искоса проводив взглядом ушедших, Ашес позволил себе вздохнуть украдкой, на миг прикрыв глаза. Хоть опять силой своей процеживать не стал, и на том спасибо. И без того вся суть как наизнанку вывернута самым неприглядным образом.
Русалианки в бочках оживились, заплескавшись, по воле или против нее привлекая внимание. Эр'Хаарт хмуро смотрел, как самая болтливая из них выбирается, легко поднимаясь из воды на руках... вернее, наоборот, старался не смотреть, скользнув взглядом в сторону - потому что мокрое нижнее платье, облегающее стройную девичью фигурку, выглядело слишком уж откровенно даже для такой ситуации. Самое интересное, что саму девицу это, похоже, не смущало - во всяком случае, просить подать ей хотя бы плащ она не стала, игнорируя факт того, в каком виде предстает перед мужчинами. Из гордости или не подумала просто? Плохо, если последнее - безрассудства в ситуацию он и сам достаточно вносит; даже, пожалуй, слишком много, чтобы нашлось место для чьих-то еще глупостей... хотя, раз у морских дев не хватило мозгов отложить дела и остаться в море, когда на суше пропадают их сестры по крови, то что уж тут предполагать и надеяться. Если эти светлоликие куколки и в остальном себя так ведут, не думая о последствиях - не удивительно, что при всей их нелицеприятной подноготной нашлись желающие прибрать к рукам их заманчивую невинность...
Невольно пересекшись скользнувшим взглядом со второй, беспомощно таращившейся из бочки - причем почему-то преимущественно на него, не иначе как до сих пор остерегаясь - Ашес вздрогнул, но глаз не отвел. Он понял из объяснений, что одну из своих компаньонок русалианки уже потеряли - о, Хранители, ну почему женщины почти поголовно такие доверчивые дуры, что способны положиться на одно только слово первого встречного? - и теперь отчаянно за нее боятся...
"...капитан Арвала, мать его..."
Брови аристократа коротко дрогнули вслед этому воспоминанием прозвучавшему в голове сухому голосу; к уже имеющейся паутине добавилась еще одна ниточка. Действительно, брат Нордейла... сколько доверия заслуживает его родство с человеком закона? И почему тогда он увел только одну русалианку, представив двум другим право выбираться самостоятельно? И - до сих пор за ними не вернулся, хотя уже даже до самого непроходимого тупицы дошло бы, что его спутницы задержались не просто так.
После тяжелого во всех смыслах и отвратительно долгого дня, настолько богатого на впечатления, что билось бурунами грязных волн через край, Ашес чувствовал себя поганей некуда - до сих пор слегка подташнивало, не говоря уже о том, что продрог - но расслабляться и сдавать позиции был не вправе: эта Вита вполне может стать последней каплей в чаше терпения Тритона, а значит - сначала забрать с "Арвала" девчонку (если ее не успели уже куда-нибудь сплавить), а потом уже думать об отдыхе. Его ощутимо шатнуло, когда поднялся на ноги - но только один раз; выпрямившись, Эр'Хаарт спокойно подошел к пыхтевшей у бочки русалианке, силившейся помочь подруге, и молча коснулся ее плеча, отодвигая в сторону, подхватил ясноглазую бедолагу под руки и опустил на пол. Сердце, будто назло, колко екнуло в груди - хрупкая и легкая русалианка была просто до бесчестного беззащитной и ранимой, одним видом своим невольно заставляя подобраться, расправив плечи в защиту. Тьфу, аж с самого себя противно, что поддается таким банальным женским чарам...
- Вам обеим нужно вернуться в море. Чем скорее, тем лучше. На суше вы для нас две сплошных проблемы, - хмуро проговорил он, переводя тяжелый взгляд с одной русалианки на другую. - Мы с Максом вернем вашу Виту, но ждать этого вы будете по уши в морской воде, и никак иначе. Она защитит вас лучше, чем наши мечи.
Понимая, что слушать и верить ему - последнее, чего сейчас могут желать русалианки - красивые, но такие чужие, точь в точь изящная фарофоровая ваза работы древнего мастера, которую он когда-то в детстве отчаянно боялся разбить - Ашес тяжело выдохнул, прикрыв глаза на мгновение, и продолжил объяснения.
- Мне очень жаль, что вам пришлось увидеть здесь такое, но все что я сделал - я сделал не по своей воле. Работорговец подставил меня, и я был не в себе от гнева... перестал понимать, что делаю. Обещаю, больше такого не повторится.
"Во всяком случае, пока Макс здесь," - Эр'Хаарт бросил короткий взгляд на наемника.
- Вы можете мне не доверять, я на вашем месте бы тоже не стал, но после всего случившегося вернуть вам вашу подругу - меньшее, что я могу сделать, и сделаю, чего бы мне это не стоило. В этом я клянусь, примете вы эту клятву или нет.
Он коснулся груди сжатым кулаком, глуховато стукнув над сердцем - ткань туники была плотной и тяжелой, легко отвиснув обратно, а вот о тонкой рубашке под ней такого сказать нельзя было: она щекотливо прилипла к коже, добавив неприятных ощущений и заставив подернуть плечом в попытке избавиться от них.
С лестницы снова послышались шаги - это вернулся Грэг, уже без жреца, но с оформившися деловым предложением. Ашес обернулся через плечо, весь подобравшись и с пристальным вниманием на него глядя. В висках туговато билась кровь, отдаваясь тянущей болью в затылок, но менее чутким это его не делало - даже наоборот.
- Командир Грэг, - с жесткой язвительностью заметил он, довольно резко перекрыв чужой голос, когда солдат кивнул на него, будто на безмолвную вещь, - следите за языком. Я нарушил закон и понесу за это всю ответственность, но это не дает вам права говорить обо мне в таком тоне. Для вас я - лорд Эр'Хаарт, а не "этот", и я искренне советую напрячь для разнообразия не только мускулы, запомнить и обращаться, как подобает.
В зеленых глазах отчетливо и опасно сверкнула сталь; боль окончательно переплавилась в злость, сохранив отравляющие свойства, но добавив ясности и резковатой собранности мыслям и намерениям.
- Я уже отдал свое слово русалианкам - и вам, - он с легкой ехидцей выделил это обращение голосом, - его не доверю. Хватит и одного, большего эта ситуация все равно не стоит.
Аристократ обернулся к наемнику и обратился уже к нему, моментально оставив солдата в холодной тени за бортом собственного внимания - как будто палящее полуденное солнце затянула грозовая туча, тревожно-мрачная, но вместе с тем несущая и... облегчение.
- Макс, не будем терять времени понапрасну. - "Пока я еще стою на ногах..." - Полагаю, у трактирщика найдется сменная одежда, - все-таки поговорка "пропить последние штаны" не на пустом месте родилась: многие, спуская последние монеты, расплачивались за пару лишних кружек тем ценным, что было - одеждой, чем Аш не раз и не два становился свидетелем, со смехом наблюдая со стороны за пьяным кутежом тел в одних портках; перспектива поганая, но тащиться мокрым по ночной прохладе - тем более не вариант. - Переоденемся и отправимся на этот "Арвал". Надеюсь, он еще не снялся с якоря.
"Хотя я бы на его месте... впрочем, блаженны неведающие."
Удержав взгляд выше того, что творилось на полу, Эр'Хаарт направился к лестнице, по пути подхватив на плечо свой плащ, и стал подниматься. Уместно было бы глотнуть сейчас чего-нибудь согревающего, чтобы оживить измученное тело, да вот только от одной мысли об этом глотку сводило и к горлу подступала неприязнь. Что ж, надо полагать, в ближайший час-другой у него будет полно других возможностей привести себя в чувства.
Впрочем, о каких возможностях может быть речь, когда есть такое слово - "надо"?..

Как всегда во время боя время меняет плавность и непрерывность своего течения. То, что воспринимается сознанием, как происходящее последовательно – на самом деле происходит одновременно.

…. распахивается дверь… удар кнута… впихивается трактирщик… светловолосый уходит в сторону…
…. сильно толкнувшись ногами от пола встать… девушку «подарить» светловолосому… кувырком вперед сбоку от трактирщика, чтобы он был между русалианом и светловолосым… ударить по ногам второго… а под кожей бушует море.. свои… своя кровь… пришедшие за твоей кровью… буря…

За спиной грохот, проклятье, неужели девушка не понравилась? Может он больше мальчиков любит? Ну извини, друг. В следующий раз. Оглянуться, чтобы посмотреть, как там у них складывается любовь, у спящей красавицы и светловолосого принца русалиану не досуг.
А вот темноволосый времени зря не терял, вместо того, чтобы, как и положено, пошатнуться и пропустить галантно сородича в двери, он встретил Волдета ударом ноги. Разве так поступают настоящие русалианы? Поступают, и еще не так, а вот так и так. Поэтому руки ощетиниваются зажатыми в пальцах иглами, и Шшеллаар что есть силы дергает темноволосого на себя. Когда то должен вступить в дело и светловолосый, русалиан ждет его удара каждой клеточкой спины. Но наказание за нарушение правила «… и не оставляй врага своего у себя за спиной…» пока отсрочено. Хотя, может быть это и есть наказание? Ибо темноволосый валится сверху. Не на столько удачно, чтобы рвануть из под него на простор коридора, а дальше… куда повезет, но и не настолько плохо, чтобы барахтаться под ним как морская черепаха вытащенная на сушу.
«Да когда же он от меня отстанет?» вопрос риторический. А время снова скачет, перепрыгивая с одной волны на другую.

…. Штаны… кожа… уязвимое место… не прокусить… пробить… удар  выпрямленными пальцами в то самое уязвимое у каждой мужской особи место… только бы за задницу не укусил в порыве чувств…

Может быть когда-нибудь, если Шшеллаар доживет до такого времени, рассказывая про свои… кхм.. приключения, он услышит вопрос от внуков: «Дедушка, а почему ты старался сбежать? Почему не принял бой лицом к лицу, как и положено отважному воину?» И тогда русалиан посмотри задумчиво вдаль, чуть улыбнется и скажет: «Дело в том, милые мои, что я не отважный воин, я – убийца. И должен делать свою работу тихо. Или убегать, если меня  обнаружили. Честный и открытый бой – не моя стихия». Но это будет потом… да и будет ли. А пока…

… и главное чтобы за задницу не укусил…

Отредактировано Шшеллаар Волдет (2013-04-23 23:05:23)